Земной путь под знаком Тельца. Часть II
Записки ясновидящего врача
© Александр Волков, Кемери, 1997 г.
ГЛАВА II
СССР
ОРЛЫ ПАРЯТ НА ВЫСОТЕ, А ИНДИЯ - СТРАНА ЧУДЕС КРЫМ ПОЭТИЧЕН И ПРЕКРАСЕН ВО ВСЕ ВРЕМЕНА. СОКРОВИЩЕ СКАЛЬНОГО МОНАСТЫРЯ
83 километра мы пилили на троллейбусе от Симферополя, куда прилетели рейсом аэрофлота Рига-Симферополь.
Перед нами раскрылась огромная каменная чаша, внутри которой плескалось море и переливалось всеми оттенками зеленого и голубого свечения. С трех сторон нависали горы.
“Ял-та! Ял-та! Ял-та!” - до сих пор в воздухе висели крики древних греков, которые были точно так же возбуждены и радостны, как и наша профсоюзная команда, отправившаяся в путешествие за счет наших профессиональных союзов.
“Берег!БерегБерег!” - “Ял-та!Ял-та!Ял-та!” Крым ассоциировался у меня с одной стороны с русской поэзией и гуманитарной деятельностью Антона Павловича Чехова, а с другой стороны с походами русских царей в молодости, когда молодого человека сопровождал лишь дядька, а шли они вдвоем через горы и долы. Конечно, присутствовал и “Бахчисарайский фонтан”, но лишь самую малость.
“Да, это русский царь путешествовал на своих двоих, а мы сейчас более цивилизованы - у нас и самолеты и троллейбусы, и автобусы, такси наконец...” -так думал я, шагая вверх в гору под южным Солнцем.
Устроили нас проживать в частном секторе - распределили высоко над морем в маленьких домиках с низкими потолками, комнаты в которых были заставлены сплошь койками с чистым белоснежным бельём, со всеми удобствами во дворе и микродвориками с виноградными лозами. Вниз к морю мы спускались узенькими улочками, идущими под углом почти в 45°. Спуск шел быстро и бегом -не успевали оглянуться, уже были в самом городе Ялта, а подъём шёл с трудом и растягивался минут на двадцать. Как правило, утром женщины бежали мимо общепита на пляж, а мужчины или сначала в столовую, где всегда было одно и то же фирменное блюдо - макароны по-флотски и салат из недозрелых помидоров, а затем снисходили до купания и принятия солнечных ванн.
Чтобы как-то разнообразить эту монотонную “Курортную” жизнь я скооперировался с Артуром, которого взяли в санаторскую компанию потому, что он изредка рисовал для санатория “Даугава” плакаты и писал на красных полотнищах красивыми буквами лозунги и призывы нашей “родной” коммунистической партии. Мы проехали Крым по суше на такси и в рейсовых троллейбусах, мы прошли Крым по морю вдоль берега на морских трамвайчиках. Однажды мы перепутали кораблик и чуть не уехали в Новороссийск, благо сообразили в два часа ночи выскочить на последней остановке в Крыму и добирались ночью на попутке. Это нас сдружило. И в экскурсионном автобусе, везущем группу в Бахчисарай, мы сидели рядом.
В Бахчисарае группу встретила экскурсовод и долго рассказывала нам про гарем хана, оправдываясь, что до сих пор не смогли определить настоящий фундамент здания гарема. Лично для меня не составляло никаких трудностей УВИДЕТЬ этот полумифический фундамент, на что я и указал со всей простодушностью нашему экскурсоводу, которая взглянула на меня с ужасом, отодвинулась как можно дальше и все оставшееся время экскурсии держала дистанцию.
Лично меня потряс Бахчисарайский фонтан. Тот самый, где хан пять раз в день подмывался, находясь в тяжких условиях гарема. Когда я сказал Артуру о функциональном предназначении фонтана, Артур удивленно поднял брови, всплеснул руками и заливисто рассмеялся среди гробовой тишины слегка подуставших экскурсантов. Видимо, не только я в своих мечтах-представлениях фантазировал на предмет грандиозности Бахчисарайского фонтана, который был невзрачным и небольшим. Поэтому все подошли к автобусу в некотором разочаровании.
“Может быть вы хотите посмотреть скальный монастырь?” -как-то неуверенно предложила экскурсовод. И тут же дала задний ход:”Правда, смотреть там особенно нечего, да и ехать до монастыря минут двадцать. Чаще экскурсионные группы отказываются...”
“Хотим! Хотим! Хотим смотреть монастырь!” -закричали все как будто сговорившись заранее. Но это был порыв протеста против неинтересной экскурсии по ханскому дворцу и историческим событиям Крыма.
История скального монастыря была короткой и кровавой.
Живущие в монастыре русские монахи дали пристанище и стали укрывать русских белых офицеров в 1918 году от большевиков. Офицеры в монашеских одеждах ничем не отличались от монахов. Поэтому большевики разрубили гордиев узел одним ударом и расстреляли всех без всякого исключения. Вот и вся история. Но это на физическом плане. Мне пришлось коснуться этой истории на высших тонких планах нашего человеческого существования, где-то за пределами бытия.
Экскурсионный автобус остановился на площадке, где уже стояли три других автобуса. Экскурсовод нам сказала: “Идите вот в том направлении, поднимитесь мимо сидящих торговок, там сейчас сплошное столпотворение, хотя рассказывать не о чем...” Мы и пошли.
В скале был прорублен портал, к которому вели ступени. По этим ступеням можно было подняться на второй этаж монастыря.
Помещения-комнаты представляли из себя полусферы, которые человек мог вырубить в скале на высоту вытянутой руки с отбойным молотком. Эти помещения были соединены между собою проходами без дверей. Я даже подумал о том, что в них можно было бы вполне вмонтировать дверные рамы.
Мы проталкивались с Артуром среди огромного количества экскурсантов. Люди образовывали настоящие завихрения, повав в которые человек был вынужден отдаваться общему движению. Поэтому меня и Артура буквально разнесло в разные стороны и разные комнаты монастыря.
Стоял гул разговоров экскурсантов друг с другом.
Пахло острым запахом человеческого пота.
Всё время чувствовались толчки и прикосновения чужих человеческих тел.
Человеческой волной меня прибило к стенке одной из комнат.
“Надо просто спокойно постоять и переждать... В такой дикой толчее ничего не увидишь...”-подумал я и прислонился к стене.
Я стоял буквально упершись лбом в стену.
Стоял с закрытыми глазами и чего-то ждал.
Вдруг меня поразила звенящая тишина. Я открыл глаза и оглянулся
-вокруг никого не было. Я быстро подошел к окну. С высоты второго этажа я увидел Артура, стоящего одиноко перед входом и смотрящего вверх. Артур помахал мне рукой и показал жестом, что он идет к автобусу. Я помахал в ответ и сказал, что немного задержусь. Потом повернулся и вновь подошел к той самой стене, перед которой стоял ранее. Я стоял и смотрел на нечто, поразившее моё воображение: в стене, которую ввыбивали из камия, явно просматривалось повторно выбитое углубление, которое было заделано “заподлицо” цементом из этого же камня.
-Неужели здесь ищут клады? -подумал я или сказал тогда вслух. Теперь просто не помню точно.
-Да, ищут,- послышалось в ответ. -Посмотрите и в других местах, там также долбили стены и пол, пришлось всё исправлять.
Я оглянулся, чтобы посмотреть на собеседника. Их было двое. Вернее, две тени монахов в тёмно-коричневых одеяниях. Они стояли почтительно передо мною, а когда я пошел дальше, они начали меня сопровождать на шаг сзади. - Найдут? - спросил я монахов. - Никогда! - твердо ответили они в один голос. Монахи сопроводили меня по лестнице до самого выхода. Там я повернулся к ним лицом, поклонился и сказал: “Пожалуйста, останьтесь!” И пошел к автобусу. По дороге я увидел Артура, который торговался с женщиной и давал ей три рубля, а та просила пять. Когда я подошёл, женщина протянула мне фрукты и сказала: “А вам бесплатно, сами знаете почему...”
ЛИТОВСКАЯ САХАРА - ЕДИНСТВЕННАЯ В ЕВРОПЕ ТЯНЕТСЯ НА 25 КИЛОМЕТРОВ
Вот какая легенда.
Давным-давно где-то за поселком Рыбачий был чудо-остров.
На этом острове жил веселый, смелый и красивый человек.
Он подстрелил на охоте лося и пожертвовал богине Лайме.
А через два года в своей колыбельке нашел дочку.
Назвал её Неринга.
У нее было доброе сердце, чистая душа и красивое лицо.
Собрались парни с Куршской косы и сказали:” Выбери кого из нас”.
Неринга отвечает: ”Как перебросите камень, так выйду замуж!”
Все парни так разгневались, что 13 лет бушевала буря.
Всё сдували ветры, а Неринга в фартуке носила и носила песок.
До тех пор укрепляла дюны, пока сама не стала городам Неринга. А Нида - это часть города Неринги. В заливе вода пресная, уровень её выше морской сантиметров на пятнадцать. Эта прибыль воды не случайна-напротив Ниды в залив впадает Неман.
Куршская коса тянется на протяжении 50 километров.
Рыбаки ловят рыбца, судака, окуня, леща и угря. Давным-давно, когда мы со Светланой приезжали сюда на своей машине “Москвич-407”, мы устроились в кемпинге около Ниды.
На автостоянке нам предложили купить копченого угря.
Я с трудом поднял угря правой рукой и держал его на весу, напротив груди, а хвост угря касался земли.
-Сколько он стоит ? -с некоторым сомнением в своих финансовых возможностях спросил я.
-Стоит дорого - десять рублей! - с гордостью ответил рыбак.
Продавалон угря из-под полы и втихаря, в товремя угрей официально можно было вкушать лишь на высоком патрийно-государствен-ном уровне.
“Здесь на угрях не шибко разбогатеешь”, - подумал я.
-Ну что ты стоишь, -сказала Света, -доставай деньги и поскорее расплачивайся, вы - мужчины всегда затягиваете решение...
А вокруг шумели горные сосны, привезённые на Куршскую косу из Швейцарии, эта сосна тем интересна, что пьёт влагу и корнями и своими колючками.
Этого угря я так и нес на вытянутой руке.
Он был такой аппетитный, чтс больше ничего и не требовалось, кроме кусочка хлеба.
“Да...здесь не только самые высокие дюны в шестьдесят восемь метров высоты, здесь к тому же самые вкусные копченые угри”-думал я.
Мы е женой поднимаемся на москвиче на самую высокую дюну.
Стоим на краю песчаной пропасти и смотрим вокруг.
Потом спохватываемся и отходим прочь.
Дюна как живая.
Вроде бы дышит внизу под тобой.
Считается, что за год дюна проходит от четырех до двадцати метров в сторону залива.
Раньше здесь был густой лес как в беловежских дебрях.
Потом люди стали вырубать его.
Начало положили около 4.000 лет тому назад, а потом пошло и поехало. В VIII веке викинги рубили лес налево и направо, за ними в X веке старались от души крестоносцы.
Они и есть крестные отцы Литовской Сахары. Так что в самой чреде дюн заложено издревле нечто героическое и воинственное, особенно склонность к миграции.
По дюне бегают местные умельцы.
По дюне напрямую спускаются к заливу все, кому не лень.
Один такой спуск уносит до десяти тонн песка.
Мы спускаемся по дороге на машине вниз и едем обедать.
Здесь мы разрешаем себе такое удовольствие - завтракать в Литве, а обедать в России.
Приезжаем к домику Томаса Манна. Этот дом построен в 1920-30-: годах, расположен на 32 метра над уровнем мора. Именно здесь Манн писал своего “Иосифа и его братьев”. У писателя была смотровая площадка с беседкой, теперь этой беседки и в помине нет. Дом был связан телефонными линиями со многими редакциями. Около дома стоит большая сосна.
Я вижу, что сосна его не помнит.
Да и в самом доме нет никакого присутствия Томаса Манна.
Так, одни разговоры о том, что когда-то что-то было и прошло.
Я сижу у домика Манна долго - долго. И вижу, что до самой своей смерти в 1955 году в Швейцарии писатель сохранил светлую душу и писал, как говорится, от Бога, но не за предстоящий гонорар. Его роман “Будденброки” написан в ярких красных тонах радужными красками, а “Доктор Фаустус” весь фиолетовый. Томас Манн не только писал о Гёте, Шиллере, Льве Толстом, Достоевском и Антоне Павловиче Чехове, но и в чём-то был равен им, взирал на окружающий мир с тех же высот и писал легко и свободно, талантливо и красиво.
Жена меня не тревожит, дает пообщаться с этим очень интересным местом. Но меня не оставляет чувство, что Манн сам по себе, а дом сам по себе.
ГОРА КРЕСТОВ.
Давним давно под Шяуляем на небольшом пригорке одному человеку посчастливилось наблюдать явление Богородицы. С тех пор люди приходили на это место и иногда ставили кресты, обращаяеь с молитвой или мольбой к Богородице и к Господу. Человеческие просьбы, человеческая мольба и человеческие мюлитвы воспаряли с этого места ввысь и достигали Господа и Богородицы.
Постепенно вся гора стала покрываться крестами.
Перед горой на ровной площадке возникла стоянка автомашин, рядом с которой появился базар, где продавались крестики и различные сувениры, которые, согласно традиции, можно было или оставить на горе крестов со своею собственной молитвой-мольбой-просьбой, а можно было и забрать с собой как память о посещении горы крестов иди для подарка друзьям.
Рядом с горой есть деревянное строений открытого павильона, с которого сам папа римский Павел Иоанн II обращался к верующим христианам.
На самой вершине горы крестов стоит в полный рост скульптурное изображение Богородицы. Богородица раскрашена живыми красками и ласково смотрит на проходящих перед Нею людей, которые иногда становятся на колени, а иногда мысленно склоняются в великом почтении к Её лучезарности и святости.
В ясный солнечный сентябрьский день ко мне в гости приехал Антон с женой Ольгой и мы вчетвером - я, моя жена Светлана и Ольга с Антоном поехали на их маленьком “Гольфе” из Кемери к горе крестов. Маршрут проходил через Елгаву на Шауляй.
На границе с Литвой Антон быстро выполнил все формальности, связанные с выездом и въездом машины, а остальные лишь протягивали свои паспорта несуществующего давным давно СССР, нам ставили туда штампики въезда-выузда, внимательно поглядывая на наши лица и сличая их с фотографиями в паспорте. Видимо, пограничники и таможенники были хорошими психологами, так как никто из них даже не заикнулся, чтобы спросить о том, что мы с собою везём или попросить открыть багажник у машины; а, может быть, им просто напросто надоело это делать и их былое рвение в этом направлении угасло и само собой сошло на нет. Да и мы говорили друг с другом и не обращали никакого внимания на пограничный и таможенный досмотр -время и нас изменило, после прохождения большого числа таких барьеров начинаешь к ним относиться именно так, как они того заслуживают: формально и вежливо, спокойно и терпеливо.
По мере того, как мы подъезжали к горе крестов погода становилась все теплее и солнечнее, а сама гора крестов встретила нас летним днем, когда можно ходить без курток и не опасаться порывов теплого воздуха.
Мы медленно шли вдоль торгового ряда со множеством сувениров: часть из которых была снабжена медной проволочкой, при помощи её сувенир крепился к любому из стоящих на горе больших крестов.
Мы взошли ва гору, и каждый прикрепил свой крестик, сказав про себя заветное желание.
Я ощутил, что наши желания-молитвы с женой полностью совпали. Мы всё ближе подходили к статуе Богородицы. И вдруг я остался один напротив Богородицы. “Господи, вразуми меня грешного и несмышленного понять то, что несет в себе образ Богородицы”-, произнее я про себя и закрыл глаза, настраиваясь внутренним зрением на прекрасную фигуру.
И возник передо мной огромный во весь рост фигуры лик Христа. Лик был как бы образом из черно-белого кино. Он смотрел перед собою сурово и спокойно.
Я открыл глаза, передо мной стояла прекрасная фигура, расписанная живыми красками.
“Господи, что же ещё стоит за этой фигурой?”- спросил я и вновь закрыл глаза.
И вновь я увидел лик Христа. Теперь он был уже в натураль-ную величину, повернут в три четверти ко мне правой половиной лица и из правого виска стекала алая кровь.
Глаза мои широко раскрылись, я стоял как в тумане, в состоянии информативного шока. И только лишь поэтому вновь произнес про себя: ”Господи, вразуми еще раз маня грешного и недостойного, открой, Господи!”
Теперь картина стала совсем другой. Я смотрел на происходящее приблизительно с трехсот метров расстояния. И всё, что видел, было ужасно. На кресте висел распятый Христос. Вокруг суетились человеческие фигуры, которые панически перебегали с места на место, больше было женщин, среди которых я увидел и фигуру Богородицы. На небе слоями горел кроваво-красный закат. Суетящиеся люди готовились к снятию Христа ...
Я в ужасе открыл глаза, но перед моим взором еще некоторое время оставалась картина увиденного. “Господи, благодарю Тебя за то, что вразумил меня, грешного и недалёкого. Теперь я знаю, что стоит за обликом Богородицы. Я всегда почитая Её и точно также буду почитать и в дальнейшем”.
“КРАСИВЫЙ ГОРОД - ЕРЕВАН!”
Все это самая настоящая быль.
Без выдумки, преувеличения и прочего.
Просто как-то я заканчивал работу в санатории и уже собирался выходить из него, как меня догнал один отдыхающий, грузин по национальности. Он посмотрел на меня очень дружелюбно и предложил:
-Хочешь, доктор, пойдём и посидим в кафе? У вас здесь в Латвии очень уютные и чистые кафе. Я тебя, доктор, приглашаю и оплачивать буду своими собственными трудовыми деньгами.
Я всегда чрезвычайно быстро реагирую на любое изменение ситуации. Поэтому отвечаю сходу:
-Очень буду рад с вами провести время в кафе, надеюсь на ваши интересные рассказы про Грузию и про ваш прекрасный Тбилиси.
Мы там были с отцом, посмотрели и центр города, поднялись на фуникулере вверх к ресторану, посидели в ресторане. Говорят, что Тбилиси - это кавказский Париж. С Парижем вообще-то много сравнении, когда хотят угодить какому-нибудь городу. Даже нашу красивую и чистую Ригу называют маленьким Парижем.
Приходим мы в кафе, а меня страшно интересует его фраза насчет того, что он будет расплачиваться трудовыми деньгами. “К чему бы такое заявление?” -думаю я.
Официантка приносит нам по пузатой рюмке с коньяком. “Грузинский”, -думаю я,
-Ты думаешь всё про то, что я сказал тебе по поводу моих трудовых денег, так?
- Думаю и не совсем понимаю суть.
-Просто я привык к трудовой копейке и не очень люблю людей, наживающихся за счет других.
- Понятно,-сказал я, хотя все стало еще непонятнее.
-Знаешь, что тебе расскажу про Тбилиси? Никогда и нигде ты такого больше не услышишь. Тебе рассказать можно -я это вижу, ты мужчина правильный.
-Спасибо за лестную оценку. А что там у вас случилось?
-Да ничего особенного. Так, ерунда, но, так сказать, исторический факт. Мне пришлось обеспечивать охрану самого Брежнева, когда он приехал в Тбилиси. Ну ты же знаешь, как у нас могут встречать. К его приезду в центре города выстроили точную копию дома, в котором он родился. Пусть в другом месте, но дом сдублировали в Тбилиси. Подвели вождя всех народов, а он весь трясётся и рот закрыть не может. Тут речь закатили, дали ему микрофон , а он и произнёс: “Хороший...красивый город - Ереван!” Вот и вся история. Будь здоров!
ГРУЗИНЫ ЛЮБЯТ ПОШУТИТЬ И ПОСМЕЯТЬСЯ
Группа туристов едет в экскурсионном автобусе по знаменитой
Военно-грузинской дороге. Именно по той самой, по которой шли Воробьянинов Киса и Ося Бендер. Я даже видел надпись красной краской на скале “Киса и Ося были здесь”.
Ведет автобус веселый полный грузин с седоватыми висками.Ведёт нарочито лихо и бесшабашно.Но за всем этим я вижу высокого профессионала.Меня не обманешь.И на испуг не возьмешь.Впереди центр пути - Пасанаури.Вот-вот приедем.К водителю прицепилась с вопросами одна туристка, сидяшая
за мной. Тот ей ответил один раз, второй раз. Сейчас она буквально
вынуждает его отвечать то же самое в третий раз. Лично я бы не выдержал. Интересно, что сделает этот бравый и моложавый грузин?
-Ооооооой!!!!! -вскрикнули передние ряды туристов в один голос. Все замерли. Такое я видел в первый раз в своей жизни.
Шофер на горной дороге отпустил руль, встал со своего места и начал пробираться по направлению к любознательной туристке:
-Больше спрашивать не будешь? - ласково проговорил водитель, смотря на вдавленную в своё кресло туристку, -хорошо, тогда я возвращаюсь на место.
И возникла звенящая тишина.
Рты у всех автоматически закрылись наглухо.
А водитель, повернувшись всем корпусом к туристам, весело спросил: “У кого еще будут вопросы? Не стесняйтесь, геноцвале!”
В состоянии полушока мы прибыли в Пасанаури.
Там нас разместили в гостинице у дороги, а утром пригласили всех на зарядку. Бодро играло радио-репродуктор.
Нас ожидал инструктор в войлочной грузинской шапочке.
Он держал в руках огромный плоский камень.
Когда мы сделали несколько упражнений, он ударил этим камнем себя по голове. Камень разбился вдребезги, а инструктор как ни в чем не бывало вел зарядку дальше.
На следующий день все повторилось. Камень в руках, голова в шапочке. И удар. Мы замерли. Камень не разбился. Инструктор улыбнулся и долбанул себя по голове так, что свалился с ног. А камень оставался как новый.
ДОРОГА В ТАЛЛИН ТУДА И ОБРАТНО ЗНАЧИТЕЛЬНО ОТЛИЧАЕТСЯ МЕЖДУ СОБОЙ
Самое начало семидесятых годов.
Мы с женой едем на “Москвиче-412”в Таллин.
От Риги всего 306 километров.
По дороге останавливаемся у моря.
Перед Таллином ночуем в поле. Тогда даже в голову не могло придти, что это опасно, что кто-то покусится на твою машину или может причинить какой-то материальный или иной ущерб.
Таллин нас встретил своими набережными и памятниками.
Только где-то на втором плане оставались таллинские музеи, театры и знаменитые ВУЗы.
И нам совсем было без разницы, что город периодически менял свои названия и что с 1154 года известен под названием Колывань, что с 1219 по 1917 годы носил имя Ревель, а только лишь затем стал самим собою, то есть Таллином. Останавливались мы там в гостинице для моряков, которые уже тогда во всю торговали цветными металлами - я обнаружил в номере несколько бронзовых болванок.
Обратный путь прошел в сплошном тумане.
Я шел с постоянной средней скоростью около 85 километров в час. И вдруг сзади меня выпрыгивает “Волга- М-21” и, обгоняя,проносится мимо, пропадая в белом тумане.
-Как жаль машину, далеко она не уедет, -говорю жене, но жена на все подобные разговоры смотрит весьма скептически, у нее мощный рациональный ум, который на испуг не возьмешь.
Мы оба молчим.
А я засекаю километраж на спидометре.
Ровно через пятнадцать километров справа от дороги на бугорке лежала опрокинутая “волга” с мирно стоящими вокруг неё пассажирами.
- Помощь не нужна? - спросил я, притормаживая машину.
-Езжай, езжай, без вас разберёмся, -послышался не совсем вежливый ответ.
- Была бы честь предложена,- сказал я и нажал на газ.Обратный путь всегда короче.И хотя нам еще ехать через всю Ригу транзитом на Взморье вКемери,мы доехали быстро и без приключений. Нам очень понравился
дворцово-парковый ансамбль Кадриорг.
И памятник Хо Ши Мину, который нужен был Таллину как корове седло. “Лучше бы вторую русалку сделали”,- думал я про себя.
Так и запомнился мне путь туда в сплошном Солнце, а обратно в сплошном тумане. Эх, если бы так было просто разбираться и в своем жизненном пути!
В 1976 ГОДУ В ЕРЕВАНЕ СЕРЖАНТ-АВТОИНСПЕКТОР ВЫГЛЯДЕЛ ГЕНЕРАЛОМ
В салоне “волги” находились моя шестилетняя дочь, жена, я, Ася Вартазарян и незнакомый мне лично улыбчатый водитель, который по просьбе Аси показывал нам город Ереван.
Машина проезжала перекресток, когда водитель дал по тормозам и, приговаривая:”Сейчас, сейчас, дорогой!” вытащил из кармана права, раскрыл их и сунул туда пятерку. После этого он выскочил из машины и резво побежал к стоящему в позе наполеона сержанту-автоинспектору, издали смахивающему на настоящего генерала как по позе, так и по фигуре.
Наш водитель подбежал к автоинспектору, заулыбался и подал права. Автоинспектор с непроницаемым выражением лица раскрыл права и вдруг закричал по-армянски на водителя. Тот начал оправдываться и разводить руками, что-то горячо говоря и показывая на машину.
Я понимал весь их разговор.
В русском переводе он звучал приблизительно так.
“Интересно бы знать, над чем это можно смеяться в присутствии автоинспектора? И что такое у нашего водителя с головой” -подумал я. Водитель опрометью кинулся к машине, схватил сумочку, в которой лежали его права и откуда он доставал свои деньги, побыстрому вытащил оттуда десятку, вложил в права, из которых заложил в сумочку пятерку, и опять бегом бросился к автоинспектору.
Автоинспектор опять взял права и развернул их.
Ни слова не говоря водителю, сложил права и вернул прямо в протянутые руки.
Водитель радостно поскакал к машине.
С особым чувством выполненного долга.
Я смотрел на него с интересом и вопросительно.
-Понимаешь, дорогой, я совсем забыл, что сейчас у нас в городе дни безопасности движения.
- А что это меняет? -спросил я.
-Многое меняет. Понимать надо! Если обычный день и тебя останавливает автоинспектор, то ему в свои права надо закладывать пятерку. Если день повышенной безопасности движения, то пятерку закладывать -это оскорбление для ГАИ. Нужно класть десятку! -торжественно проговорил водитель.
- И при этом ничего нарушать не обязательно?
-Эх, дорогой, кто смотрит на то, что ты нарушаешь или не нарушаешь - никого это не интересует!
КЕПКА-АЭРОДРОМ И ЖИГУЛИ ПЕРВОГО ВЫПУСКА
В Горис я прибыл по воздуху на одномоторном мелком самолете, спустился, так сказать, с небес.
Я знал, что этот небольшой армянский городок расположен в дикой глубинке, куда можно только долететь. Потом уже у меня появились новые знания о том, что здесь нет советской власти и есть музей писателя, который здесь и родился. В Горисе все жители строили такие дома, какие хотели. Я заикнулся на предмет ограничений по этажности и квадратным метрам, но в 1976 году мне дали философию далекого будущего.
-Дорогой, здесь у нас каждый строит дом по своим финансовым возможностям - хочешь одноэтажный, хочешь с колоннами, а пожелаешь, так на склоне горы, никого это не интересует. Сам строишь или наёмные рабочие, или строительное управление - какая разница, дорогой?!
В Горисе я должен был реализовать свою мечту.И я её реализовал.
Вернее, вот-вот реализую.
И посещу знаменитый Татевский монастырь. - Александр, водитель с “жигулями” ждет!
Передо мной стоял среднего роста кругленький как Санчо Панса человек в огромной кепке-аэродроме. Я не успел подумать, что такая кепка не войдёт в дверцу машины, как увидел эту машину.
Никогда -ни до, ни после -ни одна автомашина не оставляла такой глубокой памяти и не производила на меня такого неизгладимого впечатления как эти “жигули”. “Господи, да ей до “Антилопы-гну” из “Золотого теленка” как до неба”, -подумал с ужасом я. Все буквально на соплях, вот-вот развалится... А ещё эта выпирающая с кулак камера из дырки в правом переднем колесе...”
-Садись, садись, дорогой -времени в обрез,- сказала кепка,-зови меня просто Ара. У нас, у армян, многие мужские имена начинаются с “Ара...”: Артем, Армен, Араик, Артур... Это ваш, прости меня дорогой, Ленин отдал Арарат туркам, вот и называем мы настоящих мужчин так. До тех пор, пока Арарат не станет опять армянским.
Было всего около десяти часов утра. Тишина и чистейший горный воздух вокруг, когда Ара в кепке-аэродроме остановил машину, в темпе расстелил скатерть на обочине дороги, поставил две бутылки водки с закуской и приказал: “Пей, дорогой, самое меньшее - два стакана пей!”
Да я вообще водку не пью...
Это не имеет никакого значения, дорогой. Впереди ущелье, если будешь трезвым, то так и просидишь всю эту красоту с зажмуренными от страха глазами.Я должен заботиться о тебе, дорогой. Будь здоров!
Так я и осуществил свою мечту.
В ЧЕРНОЙ “ВОЛГЕ” ПОД ПАЛЯЩИМ СОЛНЦЕМ И ПРИ ТЕМПЕРАТУРЕ В 40°
Дверные стекла все были опущены.
В лицо ударял тугой поток горячего воздуха.
Наша шестилетняя дочь Людмила с косичками, бантиками и своим праздничным платьицем все больше притягивала мое внимание. Я уже не смотрел вперед, а только на нее. Она бледнела на глазах, ее голова начала склоняться на грудь.
-Остановите машину! - отрывисто приказал я.Здесь я так еще никогда ни с кем не разговаривал.Но все дело в том, что краем глаза я увидел водопроводную колонку около дороги.
Машина встала и несколько раз качнулась.
Я подхватил Людмилу и бросился к колонке.
Открыл воду на полную мощь и под ее струю поставил нашего любимого ребенка. Вода лилась на прическу с косичками, на бантики и на новенькое платье. А ребенок вдруг закрутил своей головой туда-сюда и серьезно, как всегда, мне выговорил претензию:
-Папа, у меня платье новое, а ты меня под струю воды!
-Садись, дочка, в машину, поехали дальше,- радостно ответил я. Мы ехали в особый пограничный район, где можно было находиться только по спецпропускам.
На самой границе с Турцией стоял знаменитый армянский Храм, куда ходило всё население Армении и приносило в жерву то петуха, то барана. Со значением и скрытым смыслом.
-Правильно, дорогой. Все пограничники пошли на обед. Видишь впереди шлагбаум? Сейчас машина остановится, выходи и поднимай его, мы уже приехали!
Перед нами на взгорке стоял древний храм.
Крыши у таких храмов сделаны тоже из каменных плит и точно также выдерживают несколько тысячелетий, если не тряхнет землятрясение.
Холм у основания Храма был весь беловатого цвета.
Когда мы подошли поближе, то я разглядел, что всё вокруг было
покрыто куриными и бараньими головами, а сам Храм как бы стоял на них.
-Вот жертвенный камень, Александр. Ты у нас сейчас единственный мужчина - водитель остался в машине. Тебе и приносить жертву,- сказала врач-терапевт Ася Вартановна Вартазарян. Задумай желание, а жертву потом надо приготовить, разделив на семь кусков и отдать путникам. У меня с этим проблем нет - путники вся твоя семья...
ПРОФСОЮЗ ОПЛАЧИВАЕТ МНЕ С ЖЕНОЙ ЭКСКУРСИЮ В КАЛИНИНГРАД.А МЫ И РАДЫ
В качестве эпиграфа можно привести слова моей жены, сказанные спустя пятнадцать лет на мой вопрос:”Что тебе больше всего запомнилось в том далеком 1982 году?”
-Оплачивал нам экскурсию профсоюз почтовых работников, а ты всю дорогу туда и обратно брюзжал и чем-то был недоволен, как обычно.
Вот так.
Память у моей жены потрясающая и энциклопедическая.
Остается полностью признать и согласиться. ...17 сентября рано утром на электричке мы едем из Кемери в Дубулты, где усаживаемся на автобус и по маршруту ЮРМАЛА -ЕЛГАВА-ШЯУЛЯЙ - СОВЕТСК - ГВАРДЕЙСК - КАЛИНИНГРАД прибываем на место через восемь часов непрерывной езды.
Перед нами сидят двое крепких и хорошо упитанных мужичков.
Автобус идет плавно, слегка покачиваясь на поворотах.
Мне кажется, что мужичков давно уже должно было сбросить с сидений от этого мягкого качания. На наших глазах они одну за другой опустошают”из горла” уже четвертую бутылку водки. Я пытаюсь заглянуть, чем это таким высококлассным они закусывают, но мне это никак не удается. После нескольких неудачных попыток спрашиваю жену:
-Света, посмотри, пожалуйста, чем они закусывают? Ведь давно должны были отключиться, а их ничего не берет...
Жена привстает и на долю мгновения замирает, потом садится на место и с непередаваемым выражением брезгливости к пьянству вообще удовлетворяет мое любопытство:
-Закусывают только копчеными угрями.Там у них целая сумка копченых угрей. Естественно, что при такой закусе водка их не берет.
Автобус подходит и останавливается у гостиницы “Москва” в Калининграде. Первыми достаточно прытко выпрыгивают из него эти двое мужичков. Не обращаясь ни к кому персонально, они взывают:
- А где здесь можно по-быстрому найти бутылочку водки?!
Народ рассасывается кто куда, а мы с женой устремляемся в Калининградский зоопарк. Он по первому впечатлению чрезвычайно монументален, а вокруг полный завал, бардак и бесхозяйственность.
Потом мы звоним -как всегда во время наших отлучек из дома-в Кемери и говорим с Людмилой младшей и бабой Людой.
Наконец наступают самые главные мгновения для меня лично.
Пешком -именно пешком всегда во все мои приезды в этот город -мы с женой идем к разрушенному кафедральному собору к могиле философа Иммануила Канта.
БЕСЕДА С ДУХОМ ИММАНУИЛА КАНТА
Медленно и не торопясь шли мы с женой от гостиницы, где нас поселили на четвертом этаже в номере с тремя скрипучими деревянными кроватями.Там еще были шкаф, стол с настольной лампой, а в самом углу находилась раковина с горячей и холодной водой. Два окна выходили во внутренний двор, и из них виден был кусочек голубого неба с плывущими белоснежными облаками.
Шли мы прямо к собору, в котором когда-то прекрасные четкие вертикальные линии явно преобладали над горизонтальными, а по сути архитектуры он относился к поздней северо-германской готике. Мы с женой знали, что строили его 60 долгих лет, что он два раза за свою два раза горел, а разрушили его доблестные советские войска в одночасье. А сам город Кенигсберг был образован из трех отдельных городов в год рождения Иммануила Канта в 1724 году. Собор строился с 1333 года по 1393 год. Портал над могилой философа пристроили уже в 1924 году. Когда-то напротив собора был университет. Кант там преподавал, у него учился мой любимый сказочник Гофман. Кант после гимназии девять лет работал учителем, написал книгу по астрономии, и к 46 годам он обращается к философии, в университете преподавал долгие сорок лет. Был избран членом-корреспондентом Петербургской Академии. И на фоне всей это духовной монументальности и душевной героичности Кант был изящного телосложения и часто болел. Я понимал, что все его болезни имели одно происхождение -Великий Философ не жалел себя, отдавая своими знаниями окружающим полной мерой.
Был уже вечер, когда я отважился на беседу.
- Могу ли я поговорить с Духом Канта?
-Да.
- Могу ли задать Вам, герр Кант, несколько вопросов?
-Да.
- Предвидели ли вы, что происходит в настоящее время?
-Да.
- Оставили ли Вы нам, людям современности, завещание?
-Да.
-Благодарю, герр Кант, и низко склоняю свою голову перед Вашим телом и Вашим Духом.
Я долго стоял с низкоопущенной головой.
Жена была чуть в стороне и смотрела на панораму города.
Мы также и пошли в обратном направлении к гостинице,
Я еще раз оглянулся на портал над могилой философа, перед моим взором предстал портал, колонны и всё в строительных лесах.
Впереди была экскурсия по Калининграду-Кенигсбергу.
Здесь мы узнали много интересного и поучительного.
В этом городе на одного человека приходится 101 квадратный метр зеленых насаждений. Для сравнения в то время в Москве - всего сорок.
В городе 4.000.000 квадратных метра жилой площади.
Не успели мы расширить свои грудные клетки на вдохеот восхищения такой цифрой, как сразу же пришлось делать выдох: в Кенигсберге жилой фонд составлял 6.000.000 квадратных метров.
А когда нам радостно и с придыханием сообщили, что на подходах к городу за его штурм получили 230 человек звания Героев Советского Союза, тут я вообще съежился душой из-за такой безжалостности русских военоначальников к своим войскам и вспомнил, как маршал Жуков перед танковым штурмом пропускал стрелковые дивизии пешком, чтобы взорвали все мины и оберегли технику для окончательной и бесповоротной скорейшей победы.
В городе посажено 150 видов деревьев и кустарников. Нашли кого и чем удивлять - да у нас в Кемерском парке высажено двести тридцать различных пород деревьев и кустарников!!!
Подумаешь - тополь Вильсона! У нас даже грецкий орех есть.
-А сейчас, товарищи, мы находимся на улице Чайковского.“Ну и что?” - подумал я.Но у гида-экскурсовода вид был особенно решительный как будто
сейчас он станет двести тридцать первым Героем Советского Союза, а мы все будем живыми свидетелями его поступка.
-А сейчас мы..., - гид сделал паузу“Давай, давай!”- мысленно подбадривал его я.
НОЧНЫЕ ГОНКИ
Сначала мы выпили по бокалу шампанского.
Потом на сцену появился марочный коньяк.
На смену ему возникла фирменная водка с винтом.
Я сразу дал себе команду:”0т винта!”
А мой лучший друг Николай Васильевич, председатель местного колхоза, прикончил “винт” и потребовал самогон, но чтоб был местный белорусский.
На столе возник белорусский.
Гости начали прощаться.
Хозяйка, миловидная женщина средних лет и при хорошей фигуре жалостливо посмотрела на председателя и как-то неуверенно предложила нам обоим остаться на ночь, чтобы не ехать в таком состоянии за рулем.
Мой друг Николай Васильевич взвился ясным соколом: “В каком это “таком” состоянии?! Да я могу вести любую машину куда угодно на какой хочешь скорости!”
Мы вышли в ночь.
Белорусские ночи ничуть не хуже украинских.
Было тепло.
На небе полно звезд.
У наших ног расстилался Брест.
А пилить до дома еще было огого сколько.
Николай Васильевич качался как былинка в бурю.
После третьей попытки он наконец сел на место водителя.
- Николай, разреши мне повести машину,-робко попросил я.
-Александдддрррррр! -пророкотал Николай Васильевич! Ты машины водишь хуже меня, запомни это! А здесь тебе не хрен собачий - это Брест, в нём надо ориентироваться полностью и бесповоротно!
Слово “ориентироваться” вышло не совсем связно, но машина -председательский ГАЗ-69 -взбрыкнула всеми четырьмя колесами и помчалась вперед.
Скорость нарастала, и на виадук нас вынесло как-то боком.
Никакой реакции на мои мольбы дать мне руль.
Председатель упивался скоростью и даже запел арию, которая начиналась оптимистично и торжественности:”Ты прииидешшшь мооооя заря!” А у меня в голове всё какие-то контрфорсы “Как придёшь, так и уйдёшь!”
Сзади нас пытается обогнать светлая “Волга М-24”, а председатель поет и не дает как на гонках формула один. Наконец его голова поникла, я заставил его остановиться, а водителю волги сказал, что едем от зубного врача и что действует анастезия. “3наю я вашу анастасию!” -прорычал водитель и отбыл. А председатель спал как младенец.
КАКОЙ ЦЕНОЙ ?!...
-Хочешь, Саша, здесь всего какие-то десяток километров крюка, подъедим к одному героическому месту?
- Что это за место?
-Да как тебе сказать...Вообщем стоит в стороне от главных стратегических дорог один редут с царских еще времен.
- Стоит- ну и пусть себе стоит, нам-то какое дело?
-Там сразу семнадцать Героев Советского Союза в момент образовалось...Поедем, Саша, склоним головы перед подвигом наших соотечественников...
Чую сердцем, что тяжко нам смотреть на все это будет...
-Да там такой редут! Шестиметровый по толщине потолок, такие же стены, вглубь, говорят, уходит на шесть этажей, вокруг двухсот метровый ров и глубиной метров двадцать.
- Серьезно?
-Совершенно серъезно. Даже если по маковке долбануть атомной бомбой - выдержит и не шелохнется.
-Склони голову, Саша, склони, не стесняйся...На глазах у Николая Васильевича слезы.На моих - не вижу, поэтому, как говорится, без комментариев.Перед моим взором открывается огромный редут.Прямо на его “крыше” растут вековые деревья в несколько обхватов толщиной. Пустые кирпичные глазницы окон и полно амбразур.
- Сектор обстрела что надо,- говорю я.Николай Васильевич стоит молча.Лицо его застыло - “как на медали”-думаю я.И вдруг внутри себя слышу стрельбу и гул артиллерийских разрывов.
Мощное с перекатами “урааааааа!” и огромные толпы бегущих людей, которые всё погружаются и погружаются в наполненный водой ров. Над головами вода кипит от пуль и осколочных фугасов. А люди всё накатывают и накатывают.
“Господи, помилуй! Что же это такое?! - в ужасе проносится у меня в голове, - люди идут по воде как по суше!”
“ЭТИ ОРЛЫ НАВЕРНЯКА ПАРЯТ НА ВЫСОТЕ ОКОЛО ДЕСЯТКА КИЛОМЕТРОВ”,
-сказал один из экскурсантов, когда в начале восьмидесятых годов я смог воспользоваться профсоюзной путевкрй и в составе группы из Латвии очутился в отрогах Тянь - Шаня.
Высоко над нашими головами парили орлы.
Сначала ввысь поднимались скалы.
Наверное, потом должны были быть облака.
И ещё выше орлы крутили огромное колесо, паря друг за другом.
Вернее в небе над нами были два таких “колеса” - одно прямо над нашими головами, другое чуть в стороне, километрах в пятнадцати. Мне было очень интересно понаблюдать за ними, и поэтому я отошел от группы метров на четыреста. Стоило зайти за поворот дороги -и ты оставался один на один с горами. Мне нужно было полное уединение и сосредоточение. Я чувствовал, что приближается такой момент, когда суть вещей и явлений мне открывается.
Я уставился неподвижным взором прямо в геометрический центр круга полета орлов и стал считать: “двадцать один, двадцать два, двадцать три, двадцать четыре ...- круг орлов стал деформироваться прямо на глазах-...двадцать пять...” -круг распался,и орлы вдруг как по общей команде разлетелись кто куда.
Точно таким же образом я развеял второй круг из летающих на огромной высоте птиц. Для этого мне нужно было около пяти секунд. Кстати, такому счету в своё время меня научил мой Отец -пока произносишь двузначное число, начиная с двадцати одного, проходит одна секунда и таким образам можно достаточно точно контролировать время от нескольких секунд до двадцати пяти.
Минут через десять первый круг вновь образовался чуть в стороне от того места, где он был вначале. Ко мне приближались несколько экскурсантов: “Саша, что ты здесь делаешь в одиночку?”
-Наблюдаю за полетом орлов. Если смотреть точно в центр образованного ими круга, то может произойти интересная вещь. Да, заодно надо считать медленно вслух “один, два, три “...и так далее.
Желающий немедленно нашелся.
Но сколько он ни смотрел и сколько ни считал, ничего не происходило.
Я попросил перестать считать и вновь начинать счет по моей команде, только считать медленно в такт проходящим секундам.
И скомандовал: “Начали счет!”
И одновременно зафиксировал свой взгляд в центре круга.
По счету”пять” круг начал распадаться, птицы разлетались.
А МИМО ПРОНЕСЛАСЬ НЕЗНАКОМАЯ МНЕ ЖИЗНЬ ЗАГНИВАЮЩЕГО ЗАПАДА
В 1982 году по профсоюзной путевке я путешествовал на автобусе по Абхазии.
Наш автобус миновал рубеж реки Псоу.
И теперь мы ехали вдоль восточного черноморскою побережья Грузинской полусоветской и совсем не социалистической республики.
Гагра.
В стороне остается Пицунда. Там живут сильные мира сего.
В автобусе мы сидим плотными и неподвижными рядами.
Гудаута.
Новый Афон.
Наш гид смотрит на нас как на стадо баранов.
Вообще есть такой психологический прием, особенно для тех людей, которые очень стесняются всего на свете и с трудом входят в чужое информативное пространство. Например, человеку нужно выйти на трибуну и сказать пару слов.А он не может преодолеть внутреннее психологическоеторможение.Тогда и рекомендуют смотреть на аудиторию как на стадо баранов.
Но не до такой же степени.
-Посмотрите направо, что вы видите? -язвительно говорит экскурсовод,- смотрите, смотрите, уважаемые.
Все и без него видят, что стоят индивидуальные двухэтажные дома с мандариновыми деревьями и -как правило -двумя легковыми автомашинами.
А этот стервец добивает нас.
-Здесь принято иметь по две легковых машины, -говорит нам гид с
апломбом нувориша, - здесь живут настоящие мужчины, а не самцы. Гид делает паузу и уточняет для особо одаренных:
-Настоящий мужчина - это тот мужчина, у которого в кармане есть большие деньги. А у кого их нет - тот не мужчина, а самец.
“Зря ты так откровенно топчешь наше человеческое достоинство ,-думаю с некоторой тоской я, - будет и на нашей улице праздник, а ты здесь, уважаемый, еще попляшешь...Всё ещё впереди...”
В автобусе жарко как бывает жарко в советском автобусе в летнее время на юге...знойном юге с настоящими...гм...мужчинами.
Я бросаю взгляд вниз на дорогу, она идет рядом с морем.
И вдруг вижу иномарку с откидным верхом, за рулем весёлый иностранец, а внутри спит девица. Она раскинулась на жаре, платье её из легкого шелка, под ним угадывается классная фигура.
Машина пролетает мимо.
А девица остается в моей мужской памяти на всю жизнь.
ВОТ ЭТО СЕРВИС - ВЫСШИЙ КЛАСС!
Я приехал в Москву и привёз чемодан своих рукописей.
Одновременно из Чернигова приехал мой ученик и сподвижник Коля Павленко. Николай Иванович прибыл, как говорится, для поддержки штанов и для чисто технической помощи в переговорах. На вокзале меня встретила очень приятная женщина средних лет с очень приятной фамилией Крымова. Она устроила меня в одноместный номер гостиницы “Россия” и пригласила к себе в офис, чтобы я смог показать рукописи эксперту фирмы. Фирма выпускала журнал с оперативными обзорами видеофильмов.
Когда мы с Колей пришли в фирму, Крымова познакомила нас с главным редактором, который вежливо смотрел сквозь нас, а потом представила эксперту. Эксперт была дама с бюстом, расположенным параллельно земной поверхности и выдающимся вперед приблизительно на полметра. “Эх, сюда бы Хемингуэя! Он так любил писать стоя у пюпитра и каждый день писал по сто восемьдесят строк... На такой груди можно написать все триста...”- подумал я. Дама была кратка и деловита:
-Я возьму только три рукописи по вашему желанию. Приходите через два дня.
Мы откланялись.
Потом бродили по Москве до самого вечера. И только при подходе
к гостинице Коля вдруг как-то безнадежно сказал: “А мне ночевать на вокзале...Ничего, найду место где можно переспать...Проводницы пускают на ночь в стоящие поезда”.
-Будешь ночевать в моем номере. Там есть кровать и диван, ты спокойно поспишь на диване.
Так мы и проходили сквозь “секьюрити” как нож сквозь масло -Николай Иванович шел впереди, а я обеспечивал беспрепятст-венный проход. Не случилось ни одной осечки.
Ночью в номере раздавались обязательно два звонка - первый в два часа ночи, второй -ровно в шесть утра. Воркующий женский голос спрашивал: “Ты уже отдохнул, дорогой? Тебе не скучно?”
Вот это был сервис - высший класс. Только я мягко уходил от встреч. Николай Иванович предположил, что дамочки звонят потому, что знают, в номере двое мужчин. Я, смеясь, ответил, что если бы знали, то вообще бы не звонили, считая нас сексменьшинством.
Эксперт дала нам от ворот поворот, а ровно через год была опубликована повесть про МОИСЕЯ: сколько людей, столько и мнений.
“ЗАЩИТНИК БЛАГОСЛАВИТ ЗВОНОМ!”
Сразу после отказа эксперта на душе моей возникла горечь, которую, казалось, ничто не в состоянии было уменьшить, изменить или развеять. В 1986 году я остро ощущал нестабильность, неопределенность и недолговечность всего окружающего, я чувствовал грядущие разрушительные перемены и совершенно не был подготовлен к ним. По крайней мере так мне самому казалось.
Ещё перед поездкой в Москву я обратился к преподобному Сергию Радонежскому, спросив, что происходит, кто за это отвечает и будет ли нам, русоким людям, защита. Преподобный ответил очень образно и символично. Лишь насчёт защиты сказал совершенно конкретно: “3ащит-ник благославит звоном!” и указал мне Москву, а в ней ... общегородской бассейн. Мне очень хотелось весь оракул преподобного довести до москвичей. Никаких путей, кроме телефонного знакомства с диктором московского телевидения Юрием Петровичем Ковеленовым у маня не было. Поэтому я созвонился с ним и сказал ему о моем “трактате*. Ковеленов, человек творческий и тонко чувствующий собеседника, вдруг сказал:
-Александр Павлович, встретимся прямо у гостиницы “Россия”, я буду на белых жигулях. Кстати, не нужно ли чего, у меня тут хорошие связи, могу всегда помочь.
-Юрий Петрович! Вот если бы мне бананов ящик...но по госцене, был бы очень благодарен!
- Нет вопросов, встречаемся как договорились.
Точно в назначенный срок подкатили белые жигули Ковеленова.
Он открыл багажник, и я увидел неслыханное богатство -целый ящик бананов на 20 килограмм. Это был, по моему мнению, царский подарок для отца, у которого двухлетний сын, а в Риге бананы днём с огнём не найдёшь по госцене.
Эти бананы сделали со мной чудо - душа освободилась от горечи а я стал вновь оптимистичным, способным пошутить и поддержать ближнего. Ковеленов взял трактат, крепко пожал мне руку и отбыл.
В моей душе буквально пели трубы и звонили колокола.
“Защитник благословит звоном”, - вспомнил я слова преподобного Сергия. И увидел внутри себя прекрасный Храм с огромным золотым куполом.
Теперь я уже знаю, что это был Храм Христа Спасителя. Но тогда, каюсь, не знал этого.
А чувства мои к Храму были одинаковы - что в тот далёкий 1986 год, что сейчас, спустя более чем десять лет.
ИНДИЯ
“БОЙТЕСЬ ЗМЕЙ!...”
Так сказал я одной из экскурсанток, когда мы все собрались в аэропорту “Щереметьево”. Женщина оказалась на редкость туго соообра-жающей. Она непонимающе уставилась на меня:
-Потому, что кобра шипит, -сказал я и уже хотел отойти в сторону, но меня остановил возглас её соседки. Молодая женщина с зеленоватыми глазами, хорошей фигурой и вообще с женским шармом довольно бесцеремонно вступила в разговор. С агрессивностью, достойной особого мужского уважения она мне сказала:
- Вам что - делать нечего?!
-Вообще-то я всегда нахожу себе занятие, даже сейчас. Кстати, вы измените своему мужу на двенадцатый день нашего путешествия.
- Ну это вообще слишком! Что вы здесь себе позволяете?!
В Риге я найду на вас управу!
-Извините, пожалуйста,- только и смог выдавить я из себя и тихо-тихо на полусогнутых отошёл подальше в сторону от мадам.
А на двенадцатый день наша экскурсионная группа подъезжала на автобусе к отелю “Лолита” в Майсоре. Нас встречали музыкой на местных инструментах и каждому преподносили цветы и кокосовый орех с отсечённой верхушкой и бесподобным нежным холодным соком внутри. Собственно как начал нас встречать отель “Лолита”, так и длился наш прекрасный сон несколько дней, пока мы там жили.
Именно на двенадцатый день путешествия на меня наткнулась женщина, которой я так бездарно рассказывал про змей. Она стояла в холле первого этажа и беспомощно озиралась: “Не подскажите мне где здесь администратор?”. “Найдём в один момент”,-бодро и весело ответил я,- “а что случилось?”. “У меня в номере под кроватью сидит и шипит кошка. Как вытаскиваю свой чемодан...” Я не дослушал и рванулся за администратором, который моментально перевёл женщину в другой номер, а этот почему-то опечатал и повесил надпись:”не вхо-дить!”, но всё произошло тихо и незаметно.
Года через два в рижском трамвае кто-то робко тронул меня за плечо и сказал:”3дравствуйте, глубокоуважаемый доктор! “Сзади меня стояла дама в кожанном пальто. “Господи, как вы были правы тогда...”
-Здравствуйте, -вежливо ответил я, -извините в чём уж таком я был так прав?
Женщину я не узнавал, только её кожанное пальто натолкнуло меня на разгадку: пальто было из Индии, пальто было дорогим - на него явно не наскребали по мелочам, как собирал рупии я на кожанный плащ для своей любимой дочери Людмилы.
- Вы меня не узнаёте? - очень вежливо и проникновенно продолжала женщина, -помните, как в аэропорту Шереметьево мы беседовали с вами, вы мне сказали...
- Да, да помню, - перебил я собеседницу.
Картина из прошлого развернулась передо мною во всей своей красочности и со всеми акцентами. Тогда передо мною была крутая бабёнка, у которой и муж наверняка был сверхкрутой. Сейчас меня поразила женственность и мягкость, от былой грубости не осталось и следа.
-Вы тогда мне сказали, что на двенадцатый день нашей туристкой поездки по Индии я изменю своему мужу...
-Действительно, вроде бы что-то такое, сейчас уже точно не вспомнить, - я бросал ей спасительный конец: мол, я всё прошлое забыл и с моей стороны никаких претензий.
-Александр Павлович! Я помню как себя вела, мне очень стыдно, простите меня, пожалуйста, ведь действительно всё произошло именно так, как вы мне тогда предсказали, а я по своей ... -женщина слегка запнулась - ... наивности ничего не поняла.
“Интересно, откуда она знает мои имя и отчество?- подумал я.
-Мне просто рассказали, что была встреча туристов, ездивших в
Индию, там и вы были тоже,- женщина отвечала на мои мысли. Я с интересом посмотрел в её красивые зеленоватые глаза.
-Сейчас я совеем другая, большое спасибо еще раз. Приближалась остановка, на которой мне надо было выходить.
-Очень рад за вас, что у вас всё херошо,-сказал я и, проходя к выходу, дружески ей улыбнулся и помахал рукой. Из трамвайной толчеи на меня смотрели огромные зеленоватые мерцающие женские глаза. “Господи, как хорошо, когда смотрят на тебя с добротой”-, подумал я и выскочил из трамвая.
Воспоминания об Индии на некоторое время заслоняли от меня всё на свете. Я вспоминал гигантскую океанскую волну, накатывающую на берег Индийского океана, мелькали факиры с кобрами, счастливые глаза индусов, двенадцать рядов движущего в разные стороны транспорта в Дели, моё наплевательское отношение к настоятельной просьбе на инструктаже перед поездкой ходить по Индии только группами...
КАЛЬКУТТА
Сюда прибыл наш самолет аэрофлота из Москвы.
Город основан в 1690 году, центр штата Западная Бенгалия, стоит на берегу Бенгальского залива и является крупнейшим морским портом. Как всегда эти колонизаторы-англичане основали в нём высшее учебное заведение в 1857 году, как будто им больше нечего было делать.
Огромное количество людей.
Старинная крепость.
Современные дома, современные марки машин, но больше всего местных автомобилей марки “амбосадор”.
Огромные парки, с деревьев свешиваются корни прямо с веток.
Вокруг каждого дерева образуется настоящая роща.
В голове сплошная Индия.
Почти 800 миллионов человек.
100 национальностей, и все сосуществуют и дружно живут между собой, поклоняясь огромному количеству богов.
Около 80% исповедуют индуизм.
Около 10% исповедуют ислам.
Около 3% исповедуют христианство.
Около 0,3% исповедуют буддизм.
С 1949 года Индия получила государственную самостоятельность.
Имеет 22 штата и 9 союзных территорий.
И смотрит в мир широкооткрытыми радостными глазами.
Это больше всего поразило меня в Калькутте.
Глаза людей.
Их сияние.
Радость.
Жизнь.
Даже у просящих милостыню, в сравнении с которыми каждый из нас был миллионером.
Почему же наши глаза унылы?!
Почему в наших глазах нет такой радости жизни?!
П о ч е м у?...
Почему их губы улыбаются и не превращаются в одну тонкую линию как у нас?!
П о ч е м у?...
Они же не могут совершить путешествие на самолете аэрофлота через Москву до самой Риги.
А счастливее нас всех в тысячи раз.
П о ч е м у?...
МАХАБАЛИПУРАМ
Или Мамаллапурам.
Три сказочных дня на берегу Индийского океана. В небольшой индийской деревушке, где предприимчивый индиец построил рядом с океаном коттеджи, крытые пальмовыми листьями. И отсутствие всяческих благ цивилизации воспринималось западными туристами как некий шарм, как некий индийский колорит. Мы находимся в штате Тамилнаде. Гуляем по берегу океана.
Я долго стою и не могу вначале понять нечто новое, то, что я никогда раньше не видел.
Передо мной песчаный подрытый океанской волной берег. “Эка невидаль!”-думаю я и смотрю внимательно вокруг. Сколько хватает глаз -морская гладь. “Да и Рижский залив такой же на первый взгляд”продолжаю сравнивать и размышлять я.
Яркое Солнце, голубое небо. “Что же? Что?!...” Наконец до меня доходит. “Как до жирафы!”-думаю я. Вот оно!
Такое я действительно вижу впервые. Бесконечная по протяженности и ровная океанская волна. Нигде раньше такого не видел. Потрясающее и грандиозное зрелище.
- Саша, ты на что так внимательно смотришь,- спрашивает меня мой приятель, которого тоже зовут Александр.
-На океанскую волну! Посмотри какое чудо!
-Да ну её... Сейчас сюда придет торговец камешками. Пошли и посмотрим на его товар. Здесь в Индии настоящие драгоценные камни. Торговец открывает дипломат, и перед нашими горящими глазами открываются все богатства и сокровища Индии.
ЭТО БЫЛ САМЫЙ НАСТОЯЩИЙ ЙОГ, ВОСПИТАННЫЙ И ЖИВУЩИЙ В ИНДИИ
В Хайдабараде наша туристская группа вышла из автобуса и шла за экскурсоводом.
Впереди, как обычно, шла лучшая половина человечества, и мужчины небольшой стайкой плыли сзади. И тут я его увидал.
Колоритная фигура в чалме, зеленоватой курточке и невообра-зимых шароварах-штанах в позе Наполеона перед Бородинским сражением стояла в усах и с ярким взором горящих глаз.
Всё бы ничего, но местный колоритный тип буквально раздевал всех “наших” женщин подряд и рассматривал их нагие фигуры с видом знатока и собственного превосходства перед ничего не понимающими и не знающими европейцами.
То, на что он смотрел -было в конце концов его личное дело. Но то, как он вообще смотрел на нас, меня здорово задело.
Поэтому я решил его слегка проучить.
Взял и мысленно повесил перед ним громадный яркий восточный ковер ручной работн лучших туркменских мастериц, такой ковер, который сможет прослужить сто лет и всё будет как новый.
Индус забеспокоился и завертел головой туда-сюда.
Но я предусмотрительно слегка отвернулся от него и мирно беседовал с идущим рядом мужчиной.
Индус попробовал убрать ковер.
Но не тут-то было, я держал информативную преграду перед его взором и солидным носом крепко-крепко, ему со мной было явно не справиться.
На себяянабросил шапку-невидимку,поэтому индус не мог получить обо мне никакой дополнительной информации, кроме того, что он видел простим глазом.
А видел он группу ничего не подозревающих мужчин и женщин, вроде бы не имеющих никакого отношения к тому, что происходило за кадром.
Мне страшно захотелось слегка подергать его за усы, но этот малоблагородный порыв я в себе сдержая, ибо кто его знает, может быть в Хайдабараде принято мысленно раздевать встречных женщин. В общем и целом я ничего не имел против этого человека, только дал ему понять, что в жизни всегда найдётся другой человек, который может вас превзойти. Уж кому-кому, но всем йогам это положение известно.
Группа уходила, я незаметно оглянулся - он всё крутил головой туда-сюда.
БОМБЕЙ
Бомбей стоит на берегу Аравийского моря.
Главный порт Индии.
Англичане - эти угнетатели, колонизаторы и грабители, как нам всё время вбивали в наши тугодумные головы, оказалось, смогли сделать и кое-что во благо Индии. Они принесли сюда свою культуру, по всей Индии построили университеты. В Бомбее, например, университет основанв1857 году, а сейчас там обучается более ста двадцати тысяч студентов. Именно с подачи англичан Бомбей приобрел свои современные очертания и архитектурные формы.
В бомбейском аэропорту нас всех осматривали при помощи легчайших прикосновений рук.
Руки таможенников летали и порхали как легкое дуновение по всему телу.
Моя левая нога была замотана специальным бинтом.
Таможенник коснулся его и вопросительно посмотрел мне прямо в глаза. Я ему ответил своим взглядом, после которого таможенник коротко сказал по-английски американское слово “о кей!” и жестом показал, что я могу проходить дальше.
Первое, что бросилось мне в глаза -были негры, затем старые допотопных времен винтовки у полицейских, потом яркие расшитые золотом сари индийских женщин. Очень много вокруг военизированной полиции. Ещё больше Солнца. В магазинах всё понятно - цены в долларах. И это хорошо! Но не для советского человека, который горд сам собой, а никаких долларов не имеет. Советскому человеку ох как плохо!
По городу мы очень длительно ездили на автобусе.
Разместили нас в четырехзвездочном отеле.
Кругом сплошой уюют и тишина.
Мы пошли гулять куда глаза глядят.
Впервые в жизни на людной улице я столкнулся лицом к лику с абсолютно нагой женщиной. Фигура её была божественна, походка пластична и безупречна, а цвет кожи был тёмно-серым как у мыши. Она шла в толпе, но никто её не касался. “Это - каста неприкасаемых,-подумал я,- здесь ещё и не то увидишь...”
Ночью мы пошли погулять по ночному Бомбею.
На тротуарах лежали и спали люди. Прямо посреди пешеходных дорожек индиец устраивался на ночь на тоненькой циновке даже без всякого одеяла. Каменные мостовые нагревались за день и всю ночь грели бездомных людей.
Ночью в гостинице я зашел в туалет. На белой кафельной стене было два черных пятнышка. Когда я пригляделся, то увидел огромного хамелеона.
ОСТРОВ ЭЛЕФАНТ
Знаменитые бомбейские ворота в порт.
Именно под ними наша группа долго ждет гида, который нас будет сопровождать на остров Элефант.
Гид появляется одновременно с подходящим по морю к пирсу маленьким корабликом, сверху накрытым тентом.
Нас сопровождает женщина фарси.
Два часа кораблик идет по теплому и спокойному морю.
Гид рассказывает об обычаях фарси хоронить своих усопших. Тела кладут на плоские крыши высоких башен, где расклевываются птицами, а кости собираются в одно место.
Мы общаемся на каком-то сленге из английского, немецкого и русского языков.
Понимаем друг друга полностью.
Для общения людям нужен не столько язык, сколько необходимо взаимопонимание и доброжелательность друг к другу.
Остров Элефант возникает среди океана.
Именно отсюда прыгнул знаменитый царь обезьян на помощь Раме. И одним прыжком перемахнул расстояние, которое мы проплыли за два с небольшим часа.
Сразу начинаем подниматься по дороге, состоящей из огромного
количества ступенек, а с двух сторон стоят местные торговцы суве-нирами. В руках различные фигурки из дерева, связки бус и ожерелий из индийских самоцветов.
А у всех нас совковое советское социалистическое сознание. А вокруг такая красота -южное яркое Солнце; голубое небо, белоснежные облака далеко над горизонтом. Зелень,прыгающие обезьяны.
А денег в кармане нет.
В группе наверняка есть два стукача.
Все боятся и опасаются.
Стараются остаться наедине с торговцами, тогда можно вполне договориться.
Я показываю на темно-красные, играющие на солнечном свете бусы и на свой фотоаппарат “смена” и спрашиваю:
Радостно расстаюсь с фотоаппаратом и скачу по ступенькам, догоняя свою группу. “Слава Тебе, Господи, что есть такой подарок для моей жены!”-думаю восторженно я.
-В этих пещерах до сих пор живут обезьяны,-доносится до меня.Наша туристская группа вновь сбивается в кучку.Все на месте.
АГРА
Два божественных дня в центре всех сокровищ Индии.
Река Джамна делает плавные изгибы.
Опять эти колонизаторы со своим Университетом.
В 16-19 веках Агра - резиденция Великих Моголов.
Форт в Агре ни в чем не уступает Московскому Кремлю, даже в чем-то превосходит.
Дворец 16 века.
Жемчужная мечеть 17 века.
Мавзолей Тадж-Махал.
Настоящее чудо света.
В двух километрах от Агры архитектор Устад Иса поставил пятикупольное архитектурное чудо высотой в 74 метра из белого мрамора с мозаикой из цветных камней.
К Тадж-Махалу примыкает четыре минарета и сад, в котором имеется специальное здание для “гостей”.
В Тадж-Махале лежат султан Шах-Джахан и его самая любимая жена Мумтаз-Махал.
Нас по этой усыпальнице водит смотритель, в руках которого зажат фонарик. Периодически он подходит к мраморной плите и подсвечивает фонариком снизу. На плите возникает сияние ровного света.
-Чистейший белый мрамор! -говорит смотритель, -толщина восемнадцать сантиметров, а полностью прозрачен для света! И посмотрите на драгоценные камни! 0ни все настоящие! Нигде в мире вы не сможете никогда увидеть подобного. Только в Тадж-Махале! Только здесь!
Вечером я и мой приятель Александр уходим из гостиницы в поход за драгоценностями.
Это мы делаем незаметно.
Из окна вашей гостиницы видна река Джамна.
Гостиница - современное высокое как спичесный коробок, стоящий в высоту здание - остается в темноте.
Мы заходим в лавочки и торгуемся, чтобы купить подарки своим близким.
В торбочке, что висит у меня на плече, две бутылки “Советского шампанского” и разная мелочь. Эти бутылки я вёз через всю Индию. И всё время думал об одном и том же “Придет время и это будет стыдно вспомиить”. Сейчас время пришло, а мне стыдно за прошлую идеологию, сделавшую из всех людей нищих и рабов, но это -к слову сказать. Обратно возвращаемся веселые и налегке. Зато с подарками. И отличным настроением.
ПО ПОЛТОРЫ РУПИИ С НОСА -ЭТО НЕ ДОРОГО И ПОЧТИ ДАРОМ
Ни один турист из нашей группы не идёт на лишние расходы, все считают и пересчитывают рупии, чтобы выкроить на подарки близким людям, которые с нетерпением ожидают нашего приезда из Индии. Никогда ни до, ни после я так не экономил и не подсчитывал деньги, как в период с 27 ноября по 14 декабря 1986 года. Стоимость туристкой путевки была 600 рублей 60 копеек. Плюс сборы на билеты туда и обратно, плюс деньги на автобус и на сувенирные подарки. Итого выходило 880 рублей. И ещё нам по-царски обменяли наши деньги на “валюту” в размере 54 рублей и 40 копеек: на эти средства надо было купить подарки и в них же вложить личные расходы в чужой незнакомой стране в течение восемнадцати дней. Такое мог сделать только советский человек, совершить, так сказать, чудо из чудес.
“Как вы нас, так и мы вас!”-думал я, собирая в чемодан часы, будильники, фотоаппараты, пачки мыла и блоки сигарет. И всё это мне здорово пригодилось, когда на все обмененные на рупии деньги я купил кожанный плащ своей любимой дочери Людмиле, а все остальные подарки привез сверх того.
-По полторы рупии с носа -это не дорого и почти даром!-говорили наши туристы один другому. Мы собрали деньги и перед нами выступил факир со сценой битвы кобры с мангустом. Перед круглой сценой были расставлены полукругом стулья рядов в семь-десять. Все места были заняты. На сцену вышел молодой индиец в чалме, белой лёгкой свободной рубашке и шароварах.
Из плетёной круглой корзиночки он выбросил на сцену кобру.
Эффектно так вроде бы швырнул, но на самом деле очень мягко и нежно. Кобра моментально превратилась в вытянутую линию, опустила голову и попыталась убраться со сцены по английскому обычаю, когда уходят незаметно и не привлекают к себе внимания.
Факир выждал пока передний ряд не охнул в один голос и не поднял вверх ноги. Потом неожиданным легким движением руки ухватил кобру за хвост и водворил вновь в центр сцены.
Видимо, в кобре было чисто английское воспитание.
Она вновь попыталась незаметно удалиться восвояси.
Тогда факир вновь вернул её и выпустил мангуста.
Мангуст без всяких реверансов ухватил змею за шиворот и стал терзать. Змея извивалась во все стороны, но без особого успеха.
Мне было жалко кобру. Точно такие же чувства я “видел” у факира, но деньги надо было отрабатывать. Мангуст разъярился, и факир отнял у него змею, спрятав пораненную кобру в корзинку.
СОКРОВИЩА МОГОЛОВ.
В автобусе работает кондиционер.
Автобус частный, группу туристов сопровождают четверо индийцев, которые попеременно находятся за рулём, раздают охлажденные маленькие бутылочки с кока-колой и охраняют самих туристов и их вещи на стоянках.
Автобус подъезжает к месту, где жил Великий Могол Акбар Джелаль-эд-дин. В истории этого великого человека принято называть просто Акбаром.
Лично я чрезвычайно уважаю Акбара, считаю его одним из самых выдающихся деятелей человечества и человеком-героем. Порой моё уважение безгранично и наполнено восхищением. Его жизнь состоит из целой серии приключений. Когда он был ребенком, его вместе с его отцом должны были уничтожить конкуренты на трон. Акбар был единственным из семьи, кто смог вырваться и бежать из страны. Потом он вернулся с войском и уничтожил всех убийц своего отца, захватив власть в свои руки и создав огромную Империю, которая при Акбаре достигла пика своего могущества. Акбар /1542-1605/ был чрезвычайно образованным человеком, но совершенно безграмотным. Ему вслух читали книги. Акбар обладая свойством, присущим только великим политикам, он умел слышать, слушать и выслушивать самых разнообразных людей. Акбар был быстр в суждениях, обладал способностью образно и абстрактно мыслить и управлял твердой рукой. Акбар никогда искусственно не заводился и не играл на публику, а всегда оставался естественным и был самим собой. Даже тогда, когда ему, величайшему правителю, католический монах стал проповедовать чужую веру. Акбар внимательно выслушал монаха и в конце беседы попросил того подвести краткий итог, ответив на вопрос Акбара “В чем же превосходство твоей веры над моей?” Акбар...
Так или приблизительно так думал я о великом правителе в 1986 году, подъезжая на туристком автобусе к его резиденции. Автобус мерно покачивается, я закрываю глаза и продолжаю думать об Акбаре. Наверное, это был громадный атлетически сложенный человек...
И тут происходит чудо из чудес.
Перед моим внутренним взором появляется Акбар.
Он в чалме.
Узкое аскетическое лицо с бородкой.
Пронзительный взгляд карих глаз.
Резкие морщины на лбу.
Узкие плечи и небольшой рост.
Одет Акбар в роскошный золототканный шелковый халат.
Лицо его спокойно.
Невозмутимо.
Он приглашает меня посмотреть свой дворец.
Я растерянно благодарю его за такую честь для меня.
В этот момент автобус останавливается и экскурсовод широким жестом показывает на громадный трехэтажный дворец из красного камня с колоннадами вдоль этажей. Дворец настолько ажурен, что кажется воздушным и лёгким как пушинка.
-Вокруг дворца размещалось около двадцати тысяч воинов, охранявших покой Акбара, - доносится голос экскурсовода.
Посмотрите на эти ажурные каменные решетки на окнах.
Во-первых, такая решетка сделана из единого куска камня, а, во-вторых, в конструкции решеток заложен принцип охлаждения воздуха.
Сложите губы трубочкой и выдохните воздух изо рта под давлением и быстро. Попробуйте, попробуйте...Что получается? -продолжала экскурсовод,- да подуйте себе на тыл кисти. А теперь откройте рот пошире и медленно дохните на кисть. Чувствуете разницу?
-Когда дуешь через “трубочку” губ, то охлаждает, а когда выдыхаешь
широко открытым ртом, то согревает, - на все лады заговорили туристы. Этот принцип был заложен в каменных решетках дворца.
-Посмотрите внимательно на их прекрасную резьбу с одной и с другой стороны. Видите -с этой стороны отверстия решеток шире, а с противоположной уже. Вот воздух и идет снаружи внутрь дворца уже слегка охлажденным.
- Фантастика... фантастика... - заговорили наши туристы. Мы медленно шли по двору, дорожки которого обрамляли кусты
благоухающих роз.
“Как при Акбаре...” - подумал я.
“Всё здесь сохранено так, как было при Акбаре,- послышался голос экскурсовода. Даже вот эта громадная ванна из единого куска камня стоит на своем месте. В ней Акбар принимая ванны из розового масла*
-Неужели для Акбара наливали одноразово столько розового масла?
- в каком-то ужасе спросила одна экскурсантка.
-Конечно, -снисходительно ответил экскурсовод,- ведь Акбар был величайшим правителем и его империя даже выходила за пределы современной Индии. Для него ничего не стоило принимать такую ванну даже каждый день или несколько раз в день.
-Теперь мы войдём в зал, где Акбар принимал дары и послов различных государств. Видите вот здесь внизу в центре зала складывали свои драгоценные дары послы. А Акбар сидет на втором этаже балюстрады. обрамляющей зал. Если ему что-то нравилось, то правитель указывал рукой и ему подносили драгоценность.
Я мог точно и определенно сказать, что там была охрана. На втором этаже Акбар пребывал в одиночестве. На первом этаже стояли его сановники, находились дипломаты, посреди зала лежали грудами драгоценности, а лестница была занята стоящими плечо к. плечу воинами, сквозь которых даже протиснуться было невозможно.
Со второго этажа Акбар бесстрастно смотрел и сейчас.
Потом я увидел его в огромном зале гарема. Здесь жили двести наложниц. Чтобы они не докучали правителю, ложе Акбара располагалось на высоте двух с половиной метров на огромном монолите полированного красного камня, напоминающего собою современную строительную панель. Там же была и лесенка, которую Акбар опускал вниз по своему выбору и желанию.
-Теперь погуляйте и посмотрите всё самостоятельно -на осмотр даю вам целый час...- сказал экскурсовод.
Я шел по дорожкам и вдыхал аромат роз.
Надо мною было чистое голубое небо. Солнце стояло в зените. “Как при Акбаре”,- подумал я и вновь увидел правителя.
“Интересно, а куда подевадись все драгоценности?” -подумал я. Акбар повернулся и пошел вперёд, как бы приглашая меня следовать за собой.
Видимо, я шёл совершенно нестандартным для экскурсантов путем, ибо услышал: “Саша, куда ты, пошли ванну посмотрим еще разок!” “Идите, сейчас догоню”,- ответил я и продолжал следовать за Акбаром. Акбар остановился и показал рукой место.
-Это невозможно, всё спрятано на такой глубине, которая недоступна никому.
“Саша, Саша, мы ждём тебя у ванны!!!-” донеслось до меня. Образ Великого Могола исчез.
В ХАЙДАБАРАДЕ ВЕРХОМ НА СЛОНЕ И ВСЕ В ГОРУ БЕЗ ВСЯКИХ ОСТАНОВОК
Слоны стояли чуть в стороне, рядом были погонщики. По четверо мы подходили к высокому деревянному помосту и по ступенькам поднимались на него.
Подходил слон, и двое человек садились на его спину с одной стороны, потом слон разворачивался и еще двое садились с другой стороны. Так я и отбыл в составе группы из четырех человек на слоне, который шёл широким раскачивающимся шагом. Вместе со слоном качался и я.
Слон поднимался в гору по дороге, ведущей к какой-то резиденции. Минут десять слон нас поднимал без всякого видимого усилия. На вершине холма было большое здание буквой “П”, там находились магазины и какой-то местный музей.
А слоны стояли на мощённой камнем площадке. И тут меня заинтересовал один практический вопрос. “А что если...”
Это “если” произошло с одним слоном, который соответственно своему объему и габаритам сделал огромную лужу,
“Почему тогда нет никакого запаха?-подумал я и тут же изменил свое первоначальное мнение.
Запах шёл и очень даже приличный. Присоединились и остальные слоны, один за другим. А мы всей группой пошли сначала в магазин местных сувениров, а затем направились в музей. Хотя в магазине я все внимательно осмотрел, но ничего не купил -к покупкам у меня было очень строгое отношение -дочке кожанный плащ, а жене несколько ниток индийских камней. Время летело быстро. Прошло часа полтора-два.
Мы все вновь собирались внизу на площадке для слонов. Слоновья стоянка была абсолютно суха и чиста. Никакого запаха.
“Что за уборочные машины у индусов?” - я закрутил во все стороны головой. И только тогда, когда мои глаза встретились с ослепительно блестящим Солнцем, мне всё стало ясно и понятно.
Главная гигиеническая уборочная машина в Индии -это Солнце. Прямые солнечные лучи выжигали все запахи и уничтожали любые микробы.
Прямые солнечные лучи пекли голову еще как. Сейчас я думал только об одном -скорее бы добраться до автобуса и кондиционера, да попробовать маленькую бутылочку охлажденной кока-колы.
ПОЛТОРА ЧАСА Я НАХОЖУСЬ В ДЕЛИ ПОД ОГРОМНОЙ ВЫХЛОПНОЙ ТРУБОЙ
Днем мы с приятелем посмотрели на знаменитую реку Джамна.
Походили по улицам.
Побывали в районе знаменитых мечетей.
Но вместо посещения Красного Форта рванули по магазинам и оторвались от группы туристов, несмотря на строгий инструктаж, обязывающий нас ходить по несколько человек чуть ли не взявшись за руки как в детском саду.
Просто здесь в Дели нас и советскую власть разделяли тысячи километров; здесь у нас была своя -человеческая -идеология, здесь мы были сами по себе; здесь мы общались с теми, с кем хотели, а не с теми, с кем “нужно”, “положено” и “обязательно к исполнению”.
Поэтому мы начхали на всякие там инструктажи.
Единственно, что я хорошо помнил из инструктажа -это когда проводящий с нами беседу приглушил голос, оглянулся по сторонам и на закрытую дверь в агенстве интуриста и сказал: “Не вздумайте участвовать в каких-нибудь шествиях и демонстрациях, даже если их организовывает коммунистическая партия, этих партий в Индии две и они никак не разберутся между собой, а будете участвовать -получите длинной палкой по спине как и всякий участник-индус.”
Вот мы и делали все, как надо, чтобы не получить длинной палкой.
Днем мы побывали в правительственных кварталах, в районе делийских университетов, сфотографировались на улице прямо под растущими пальмами, насмотрелись на нищих, особенно на детей, которым специально выкручивают ноги из суставов и ломают позвоночники -так туристы с большим энтузиазмом будут подавать милостыню несчастным.
Теперь я знал, что Дели имеет огромные транспортные развязки, что здесь 4,8 миллиона жителей, международныи аэропорт, что в далёком 1206 году город стал столицей Делийского султаната, а в 1526 году -столицей Могольской Империи. А в 1803 году его захватили эти поработители англичане, на которых в Индии у всех наших туристов совершенно изменился официальный взгляд на вполне реальный: англичане принесли с собой культуру и знания, пооткрывали университеты и очень многому и полезному научили индийцев. “Жаль, что не нас поработили”,- крамольно подумал я, но “видел”, что именно так думали многие из туристов.
Сейчас мне было не до того.
Уже целых полтора часа я задыхался как под большой выхлопной трубой. Мы взяли моторикшу, сунули ему в нос записку с названием нашего отеля и катили в двенадцатирядном потоке машин по ночному Дели. Я дышал с трудом, задыхался и почти терял сознание, когда рикша остановил свою трехколесную телегу и приятным голосом сказал на английском языке: “А вот и ваш отель!”
МЕТАЛЛИЧЕСКИЙ СТОЛБ ИЗ ЧИСТОГО ЖЕЛЕЗА
Говорят, что чистое железо дороже золота. Говорят, что ему вообще цены нет. И такой бесценный столб стоит посреди Индии уже многие годы, даже никто не знает и не помнит, когда он появился. У основания этот столб можно охватить руками. В высоту он в десяток метров. Стоит себе без единой ржавчины.
Говорят, что в старину обладали технологией производства чистого железа. Утверждают, что чистое железо -в принципе -можно делать и сегодня, но это будет стоить баснословных денег. А вот по старинному рецепту его изготавляли запросто.
Столб стоит и поблескивает первозданной железной чистотой. К нему выстраивается очередь из наших туристов. Туристы внизу его обтёрли до зеркального блеска. Я отвлекаюсь от процедуры обнимания столба и гляжу по сторонам. 3десь в Индии, стране чудес, всё интересно, я впитываю в себя любую информацию. Рынок в Дели. Горы овощей и фруктов. Цены смехотворные даже для моего ущербного социалистического сознания. За несколько рупий можно прожить целый день на бананах, апельсинах, персиках. Наши остановки, где экскурсионные автобусы паркуются, сплошная картинка из ужастника. Начинают подтягиваться нищие с уродами детьми, которым ломают и сращивают позвоночники, руки и ноги, делают вывихи в суставах, чтобы разжалобить туристов и получить с них побольше навара. Спящие по ночам прямо на улицах городов люди. Говорят, что в Калькутте каждый день увозят горы трупов с улиц. “Какой кошмар!...”-шепчут наши туристки, но не думают о том, что на улицах огромного города ночует несколько миллионов человек, а это - результат естественного умирания людей, и здесь нет такого уж особого кошмара. Прекрасные парки - это подарки “колонизаторов”. На этих “колонизаторах” моё ущербное социалистическое сознание споткнулось и набило себе шишку на лбу; я вижу всю пользу английской культуры и выдающуюся роль англичан-просветителей. Но мой лоб уже не болит -“Господи, неужели у меня д р у г о й л о б?! Уже не социалистический!?!.” Мои мысли прерываются криками со всех сторон:
- Саша, Саша, твоя очередь обнимать столб.Я подхожу, прижимаюсь к столбу грудью и обнимаю его.
-Не халтурь, дорогой! Повернись к столбу спиной и только тогда его обними и задумай ж е л а н и е!-кричат мне со всех сторон, Я поварачиваюсь спиной, прислоняюсь к столбу, мои пальцы ищут друг друга, находят и сжимаются в объятиях кистей рук. “Господи! Дай счастья моим родным и близким людям!”
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ДУЭЛЬ С МОСКОВСКИМ ТАМОЖЕННИКОМ
Самолет, идущий по маршруту Дели-Ташкент-Москва,прибыл к месту назначения. Наша туристжая группа тут же выстроилась в очередь для прохождения таможенного контроля. Мне было страшно интересно посмотреть на прощедуру, поэтому я не спешил и стоял где-то ближе к концу очереди.
Таможенник периодически открывал запирающее устройство и выпуская на волю счастливцев, которые не скрывая радости от того, что всё кончилось благополучно, спешили прочь.
Я обратил внимание на одну деталь.
Таможенник закрывал барьер и молча наблюдал реакцию стоящих перед ним людей. Кто-то обязательно начинал дергаться. Этого человека таможенник и выбирал для тщательного контрольного осмотра. Мне было удивительно, что практически никто в очереди не обратил внимание на действия таможенника, который действовал строго по шаблону. Я подумал, что таких бедных туристов, как у нас в группе, можно было вообще пропускать без всякого осмотра. Но тут перед моим носом щелкнул запирающий выход барьер, и я остался стоять первым к выходу под изучающим взглядом вроде бы ничего не делающего и спокойно сидящего таможенника.
Я вообще любитель пошутить.
А тут еще такие обстоятельетва, как приближение к дому после долгой отлучки и путешествия в Индии. Из Индии я вез бесценные наблюдения и воспоминания на многие миллионы долларов и пару дешевеньких ниток бус из индийских камешков любимой жене и дочери.
Поэтому я стал внутренне превращаться в старую клячу, у которой прогнут хребет, деформированы от долгой работы ноги, опущенная вниз голова, оттопыренная нижняя губа и печальные слезящиеся глаза. Этой кляче было всё равно где и сколько стоять. К примеру, перед этим барьером она могла простоять хоть целый год. Кляча понуро стояла без всякого движения. Таможенник вздрогнул и внутренне напрягся. Кляча едва дышала, рёбра выпирали в стороны, живот висел. Таможенник зашевелился как курица на насеете.
Я в душе хохотал.
-Что вы здесь стоите??! - закричал возмущенно таможенник,-идите, идите, вам говорят, не задерживайте поток людей!
Барьер щелкнул и открылся. А я не отказал себе в удовольствии слегка задержаться, а потом, шаркая ногами, медленно пойти к выходу. Всей спиной я чувствовал взгляд мне вдогонку: “Да иди ты, клячя такая!”
РОССИЯ
РОСТОВ ВЕЛИКИЙ.
-Господи! Какое богатство и какая красота! И только русский человек может всё так разорить, всё привести в такое убожество и так наплевательски относиться к своей великой истории, -говорит с глубокой печалью в голосе моя любимая жена.
- Денег ведь нет...
- Да о чем ты вообще говоришь! Вы все, советские люди, привыкли сосать государственную титьку! Подавай вам деньги! Да здесь по всему Золотому Кольцу России сплошные деньги. Нигде в мире нет такой красоты. Только приведи всё в порядок и принимай туристов, качай эти деньги помпой! А ты - нет денег. Постыдился бы так рассуждать. - Да, красота,- задумчиво говорю я,- одни иконы чего стоят.
Где ты еще такое увидишь?! Где -в Париже?! В Лондоне?! Может быть, в Хайдабараде?! Где ещё так бессовестно и по-свински относятся к своим святыням?! Где?!...
Мы идем по Ростову Великому.
В очередной раз от Ростовского Кремля, куда ходим каждый день как на молитву.
Маленькие домишки.
Затрапезные магазинчики.
Всюду полно самой разнообразной выпивки.
Российская глубинка начала 90-х годов.
Наши души сжимаются и тоскуют от всего увиденного.
А весь ура-патриотизм превращается в горькое сожаление.
А вокруг такая благодать.
Величавый Кремль.
Настоящее торжество русской отечественной архитектуры.
ПЕРЕЯСЛАВЛЬ - ЗАЛЕССКИЙ
Именно так назвали городок Переяславль после 15 века, так и называют его сейчас, в 1991 году.Традиция в названиях городов в России лучше всего соблюдается из всего остального.
Огромное Плещеево озеро.
Река Трубеж.
А город основан в 1152 году, старше Риги на 49 лет.
Спасо-Преображенский собор, которому, как говорится, тысячу лет в следующую субботу будет.
Стариной так и веет вокруг.
Музей-усадьба “Ботик” Петра I.
-Это самый настоящий ботик Петра I, -спрашивают все туристы подряд, - самый что ни на есть настоящий петровский?
-Ну не совсем настоящий, но того времени, когда царь Петр I вместо того, чтобы развлекаться в постели с молодой женой, играл свои потешные игры на Плешеевом озере.-отвечает молодая-женщина гид.
-А как внешне выглядел царь Петр I ?
-Руки - ноги длинные, головочка маленькая, и тело тоже не очень.
-Вы что - рисуете нам портрет гермафродита? - не выдерживаю я и спрашиваю нашего женщину-гида в упор и без дипломатических всяческих увёрток: неужели вам нравится о таком рассказывать туристам?!
-Таким его сейчас даже и скульпторы изображают...
-А за свою историю не стыдно?
Гид делает вид, что не слышит такие вопросы и хорошо поставлен-ным гидовским голосом продолжает,-как мне уже пристрастно кажется,-рассказывать без всякого уважения об истории прошлого.
-Посмотрите отсюда прямо на озеро. Бросьте, как говорится, свой взгляд с того места, откуда, вероятно, смотрел и сам царь Петр I...
Мы все смотрим.
Вид очень красивый.
А насчет царя Петра I зря она так.
Царь - это царь. Сколько бы всего вокруг не случилось, чего бы не произошло, какие бы взгляды у людей не были на жизнь и прочее, а царь всегда царем останется, ибо он есть избранник Божий, на нём отпечаток Божьей воли и нестираемый историей знак царя.
Вначале и превыше всего царь, потом святой, а затем герои.
Моя любимая жена Света молча внимательно рассматривает всё кругом. Для неё время общения с историей слишком дорого, чтобы размениваться на мелочи и мелочиться в разговорах с таким гидом.
“Да... -думаю я,- вот пошло тебе время: ни царей, ни святых и ни героев!...” Жена смотрит на меня понимающе и говорит:”Переживем и это!”
ЗИМОЙ В ГОСТИНИЦЕ “СПУТНИК” В МОСКВЕ КОЛОТУН БЫЛ СТРАШНЫЙ
Жена поехала в редакцию, а я остался по причине того, что ко мне в номер позвонил мой хороший знакомый и попросил меня, чтобы я поговорил с человеком, который нуждался в моей помощи.
Зима 1996 года не была столь сурова, но на подоконнике гостиничного номера лежал снег, огромное окно никак не закрывалось, горничные разводили руками, но регулярно снабжали нас горячим чаем и даже дали вторые одеяла. Всё, как говорится, с чисто русским гостеприимством и широтой души.
- Здравствуйте, Александр Павлович, можно с вами поговорить?
-Говорите, пожалуйста, открытым текстомипо делу - так мы быстрее что-нибудь придумаем.
- Все дело в том, что я взял фуру лимонада по себестоимости прямо на заводе. И решил её продать, как говорится, с небольшой при былью для себя.
-Конечно, там сам директор сидит, на столе у него фирменные бланки, печать. Рядом секретарша наманикюренная при компьютере и с несколькими телефонами.
- И вы этим всем удовлетворились?
-В том-то и дело, что нет. Прошел на их склад - все солидно, товаров навалом на стеллажах. Договорились, что я пригоняю фуру в пятницу, а в понедельник они мне - по реализации - отдают деньги.
- Пригнали фуру?
-Уже в четверг. А в пятницу перезвонил - мне говорят, что лимонад идёт отлично, просят еще одну фуру. Так я всех поднял на ноги на заводе, взял ещё одну фуру и отправил им.
-Да... инициативы у вас хоть отбавляй... А что произошло в понедельник?
- Прихожу в офис -пустота, никого, только голые стены. Бегу на склад - то же самое. Спрашиваю вокруг - никто ничего не знает. - Что делать, Александр Павлович?
- Знаю как свои пять палъцев, машина и друзья есть.
-Вот и поезжайте по местам, где ещё раз можно такой офис создать, да понаблюдайте -найдёте этого “директора” наверняиа. Но будьте осторожны: это только кончик-если потянуть, то...не ошибитесь!
“СЧАСТЛИВЫЙ МАЛЬЧИК!”-СКАЗАЛА ДИРЕКТОР ДОМА ЖУРНАЛИСТОВ
В конце октября 1996 года я планировал выступить в ЦДЖ Москвы и рассказать о своем творчестве и об изданных книгах.
В нашей семье как-то само собой повелось, что мужчина -то есть я -высказывает пожелания или строит грандиозные планы, а всю черновую подготовительную работу осуществляет женщина, то есть моя жена Светлана. Так и на этот раз поехала она в столицу России из Латвии и взяла с собой своего любимого внука Диму. Димка наш -парень шустрый, первоклассник и первоклассный танцор, который в своём возрасте уже имел много дипломов и поменял три партнёрши.
В доме журналистов Светлана вместе с внуком встретилась с очень милой и гостеприимной хозяйкой-директором. Идут они втроем вверх по шикарной парадной лестнице. Димка в середине. Директор спрашивает Дмитрия, указывая на вождя мирового пролетариата, который подглядывает за всеми, кто идёт по лестнице, из ниши в стене:
- Мальчик, а ты знаешь кто этот дедушка?Димка растерялся, но ответил честно и твердо:
-Не знаю...
-Счастливый мальчик! -сказала директор ЦДЖ и ласково потрепала Димку по голове. Об этом несколько комичном в общем-то случае вспомнил и я, когда поднимался на второй этаж по парадной лестнице. Как я и планировал, рассказ перед московской аудиторией занял около двух часов.
На сцене я находился в одиночестве около часа, когда там появилась опоздавшая и запыхавшаяся Ирочка Морозенко, которая -согласно договоренности между нами -должна была представить меня внимательным слушателям. Но Ирочки не было. В то время наше знакомство с ней только начиналось, и я не знал о том, что ей свойственно опаздывать. Поэтому слегка поднапрягся внутри, и в таком напряжении находился даже после того, как она заговорила своим очень приятным голосом. Надо было найти какой-то выход накопившейся во мне энергии. И я нашел повод, начав рассказывать о защите вежливостью. Я показал, как выглядит вежливый человек, сложив руки перед собою и слегка склонив голову. А потом изобразил, грубую альтернативу, подняв над головой сжатые кулаки и пророкотав выпускаемым воздухом из груди вместе с избытком энергии. В зале стало тихо-тихо. И эта тишина была разорвана взрывом большой осветительной лампочки прямо у меня над головой. Я улыбнулся и показал рукой вверх.
Встреча удалась, фрагменты её показывали по Московскому телевидению в новостях.
ДУШЕВНЫЙ РАЗГОВОР С МОЛОДЫМ АВТОИНСПЕКТОРОМ
Он высокого роста.
Черноволосый и стройный.
Молодой и эмоциональный.
Честный и не испорченный жизнью.
Ищущий и стремящийся обрести знания.
Нормально относящийся к окружающим его людям.
Как к пешеходам, так и к автолюбителям, а также к водителям-профессионалам. Ко всем подходит ровно и с точки зрения требований закона. Нарушил - отвечай, но при этом не злобствует и не намекает, что можно договориться. Если видит, что человек не так уж и виноват, то отпускает на все четыре стороны. Вот он и сказал мне:
- Помогите мне, пожалуйста.
-Чем я могу помочь - расскажи, что тебя волнует, что так бередит твою душу, что тяжким бременем легло на твое сердце. Говори, не стесняйся, я тебя постараюсь понять, найду слабые звенья, вместе подумаем как тебе поступать.
Только одного не учел я.Жизнь не стоит на месте.И идет семимильными шагами.Мы привыкли считатъ, что вперед.А иногда получается совсем в другую сторону.В бок куда-то, не поймешь, не разберёшь.
-Злоблюсь я на людей. Даже страшно становится. Выхожу на дежурство вроде нормальным человеком, а возвращаюсь чистым зверем, все бы сокрушил, всех бы разорвал без суда и следствия.
-О чем ты?! Да в тебе никакой злобности нет - душа твоя чистая, сердце твое открытое, О чем, собственно говоря, идет речь?!
- Да это трудно объяснитьв двух словах.
-Объясняй в трёх или в четырех, как найдёшь нужным, я никуда не тороплю тебя. Подумай как следует. Сформулируй вначале для самого себя мысленно, а потом и выкладывай.
-Да этот человек потом смеется надо мной -трясёт перед моим лицом своими правами и говорит, что я придурок полный, что лучше бы мне денег дал, чем моему начальству, оно и так уже наварилось сверх всякой меры. А во мне злоба начинает играть от беспомощности.
- Не знаю, что сказать. Делай как знаешь. По своей совести.
ИНГА ПРОСВИРНИНА, ЧАЙНИК, РЫБАЛКА И ДАЛЕКАЯ НОРВЕГИЯ
Инга -добрая душа. Нежная душою, крепкая телом, доверчивая разумом и вдруг полюбившая мои книги.Она -наш форпост в самой матушке Москве.
А с чайником была супердетективная история, настоящий боевик. Отец Инги - военный атташе в Норвегии, конечно, в прошлом. И - вполне естественно, что по понятным причинам его пасут норвежские спец-службы - большой любитель рыбалки.
Поехал он в Норвегии на рыбалку, расслабился и стал удить. Вокруг спецслужбы тоже расслабились, но бдят и следят. И вдруг у отца Инги как вспыхнет в голове сигнал: “Чайник! оставил на плите, чтобы закипел, и забыл!”
Бросился отец Инги опрометью к машине, да как даст по газу. Это случилось совершенно неожиданно для расслабившихся спецслужб, что находились вокруг.
Что им оставалось делать -только перекрывать всё движение на возможных направлениях его бегства. Перекрыли.
А чайник так и не успел распаяться. Но на Инге эта история никоим образом не отразилась. У неё красивые глаза. И всё остальное в полном порядке.
Совсем недавно она долго расспрашивала меня, а потом появилась статья в журнале “Новое время” в 1997 году, где очень ярко говорилось о роли моей любимой жены в издании моих книг. Инга часто советуется со мной. Но в одном случае я становлюсь непреклонным, Я так всегда поступаю, когда у меня спрашивают, например, завести собачку или не заводить, рожать ребенка или не рожать.
В этих случаях я отвечаю стандартно, что, мол, это ваше дело, милая и уважаемая девушка.
По вашей, как говорится, потребности. По вашему, как говорится, желанию. По вашим, как говорится, возможностям.
Единственно, что могу добавить со всей определенностью, что в женщине я превыше всего ставлю её женственность, то есть личную способность зачать, выносить и родить ребенка.
На радость всем и в первую очередь на радость себе. Успехов тебе, Инга Просвирнина.
ТРЕТЬЯКОВСКАЯ ГАЛЛЕРЕЯ НАС РАДУЕТ И ЗДОРОВО УДИВЛЯЕТ
Павел смотрит во все глаза.
Я стараюсь в такт давать небольшой комментарий.
Жена идет молча рядом и, вероятно, думает, что нас нужно где-то покормить. Она останавливается именно перед теми картинами, которые мне очень дороги.
Мне важно напитать Павла русскостью.
Мне важно вложить в него любовь к живописи.
Мне важно передать эстафету от моего Отца через меня моему сыну.
Сейчас из запасников вышли такие картины, которые мне и не снилось видеть раньше. Например, “Явление Христа народу”.
Я передаю бушующую во мне любовь к Левитану, Саврасову, Репину, Врубелю, Нестерову, Поленову, Верещагину. Господи, это такие высокие таланты, даже картины несравненного Рериха в этом ряду теряют свой вечный шарм и слегка тускнеют.
Мы все долго-долго стоим у картин Сурикова.
“Утро стрелецкой казни”
“Боярыня Морозова”
“Покорение Сибири Ермаком”
-Смотри, смотри, сынок, -говорю я,-смотри на лица русских людей.
Видишь, какие они красивые и светятся изнутри.
Перед нами парад лиц русских царей и цариц, вальмож и выдающихся
деятелей. Часто эти лица говорят о противоположном, например, портреты Третьякова и Мусоргского: утонченный ценитель прекрасного и затухающий искрометный талант пьющего человека. Я знаю, что Павел “видит” и поэтому не лезу в калашный ряд с ...комментариями.
-Павел, это Антон Павлович Чехов...Мы идем всё дальше и дальше.Спускаемся вниз в зал русских икон.Не место этим иконам в музее.Не место.Им быть в православных соборах.Так и говорю своему сыну, не стесняясь и открытым текстом.Потом жена покупает нам книгу о Третьяковке.И ведет в буфет.Мы - как всегда - садимся за столик, а она нас обслуживает.Приходит в несколько удивленном состоянии, неся салаты, сок и
прочее. Я вопросительно смотрю на неё. “Здесь в буфете вновь моют одноразовые ложки и вилки! Я сказала это буфетчице, а та мне в ответ: “Я-что? Я не мою, это все посудомойка! “В России всегда найдётся такая посудомойка, на которую всё и взваливают...”
МНЕ ЧРЕЗВЫЧАЙНО ИНТЕРЕСНО УСЛЫШАТЬ МНЕНИЕ СЕРГЕЯ ЛИКАНОВА
По этой причине, я настаиваю, чтобы к нему на склад мы поехали вместе с женой.
В Москве -это путь не ближний, московские расстояния значительно отличаются от рижских. Если вам сказали: “Да это совсем рядом со станцией метро”, то при уточнении всегда узнаешь безрадостные подробности о том, что еще надо восемь остановок ехать на трамвае, а там - рукой подать, пройдете два квартала... А квартал в Москве порой на несколько километров. Вот жена и беспокоится обо мне. Сергей работает на перевалочном книжном складе. Здесь идет транзит самой разнообразной литературы, в том числе и моих книг.
Мы проходим с женой через охранника, минуем коридор, и перед нами открывается большая комната со столами, на которых формируют книжные “посылки”, то есть отбирают литературу согласно заказов.
Появляется среднего роста чистенький и лысоватый мужчина, тихий и вежливый. Это и есть Сергей Ливанов.
Я протягиваю ему руку для рукопожатия, он мельком смотрит на меня и сходу переключается на мою жену.
Конечно, я понимаю, что моя жена вомногих отношениях превосходит меня, но чтобы до такой степени...
Я сажусь за ближайший стол и начинаю размышлять.
Как ни крути, как не верти, но у меня получается, что Сергей должен знать что-то важное и интересное про мои книги.
Сижу и жду.
Жена заканчивает разговор, Сергей вежливо прощается и выходит из комнаты. Вот и вся моя поездка, а информации ноль.
“Отрицательный результат - тоже результат”-успокаиваю сам себя и мысленно оправдываю Сергея по той причине, что у него свои дела.
Проходит несколько лет.
В 1997 году осенью жена приезжает из Москвы и говорит:
-Не знаю, что произошло с Ликановым. При встрече он меня несколько удивил тем энтузиазмом, с которым отозвался о твоих книгах.
- И что же он такого сказал о них?
- Во-первых, спросил как ты поживаешь, что пишешь, что находится в печати и когда можно ожидать новую книгу. А, во-вторых, вдруг разразился похвалой в адрес твоих книг: книги интересные и умные, написаны очень хорошим языком, дают много полезной информации и не дурят людям головы. Думаю - мелочь, но приятно такое услышать.
УЛЫБКА ДЖОКОНДЫ
Именно так, на мой взгляд, улыбалась главная феминистка в этом издательстве, когда прочитала мою книгу “Венец”. И сказала приблизительно такие слова: “Написано в общем и целом не плохо, но мужской шовинизм прёт из каждой страницы!”
И это про меня - человека, который всю свою жизнь уважает всех без исключения женщин и стоит на цырлах перед любимой женой.
“Да и присесть человеку, кто стоит и ждет своей очереди в коридоре, негде!” -в отместку подумал я,- тоже мне феминистки, а подумать об удобствах посетителей чисто по-женски не можете!”
Но все это - к слову сказать.
Заулыбалась моя дочь Людмила, хотя в издательство попала впервые.
Навстречу ей вышел Борис Ефимович.
Шел он как и положено идти человеку легчайшей весовой категории и имеющему голову на плечах, работы не в проворот и суетящуюся в ожидании его всю эту писательскую братию. Ринг есть ринг, он обязывает вести схватки по особым правилам.
Борис Ефимович не шел, а плыл.
А Людмила внутренне ахнула и захохотала.
П-о-т-р-я-с-а-ю-щ-е!
Сходство один в один.
Вот это талант!
Так обрисовать Словом человека!
Александра Маринина вставила Бориса Ефимовича в своего “Стилиста” настолько образно и красочно, что Людмила сразу сообразила что перед нею именно Борис Ефимович.
Немая сцена продолжалась считанные доли секунды.
Потом Людмила рассказывала обо всем этом дома в Кемери.
Мы все смеялись от души.
Только что мы были свидетелями теледискуссии, где Наумов из этого же издательства отбивался от убеленного сединой маститого писателя. Маститый наезжал как танк на предмет собственной значимости и общей вредности для нашего общества вот таких издательств, которые выпускают массовым тиражам не его книги, а всю эту ненужную детективную литературу. Наумов вяло отбивался, хотястесняться особенно было нечего. Книги, например, Марининой и Корецкого заставляли людей ЧИТАТЬ, а это главное. Я очень сомневаюсь, что произведения наумовского оппонента сделали бы то же самое. Чего он там так суетится и переживает за народ? Вот перечитают детективы и за его книги возьмутся.
ДОЧЬ РАФАЭЛЯ
Девчёнке всего девятнадцать лет.
Рафаэль - москвич.
На лице трехдневная щетина, как модно сейчас на Западе. Только там трехдневный небритый волос на лице сочетают с супердорогим костюмом и барской внешностью, где имеются галстуки, часы и обувь высшего класса, например,от Кардена. А у Рафаэля скромный вариант московского интеллигента, живущего на государственную зарплату.
Это - первое несоответствие.
Рафаэль долго и подробно рассказывает, как его дочь дошла до жизни такой. По его словам, всё происходит как бы в безвоздушном пространстве и в полной невесомости, где и пребывает его дочь. Там, вокруг дочери Рафаэля, я не вижу ни мамочки, ни папочки, которые каждый занят своим делом. Так и хочется спросить:”А где вы были, уважаемые родители?!”
Это - второе несоответствие.
Рафаэль бурно объясняет, что приложил массу сил, чтобы дочь на время вернуть из наркодиспансера домой. И клянется, что даже и подумать не мог, что его родная дочь прямо в туалете сделает себе инъекцию наркотика.
Это - третье несоответствие.
Рафаэль суетится и объясняет причины, по которым он будет добиваться в диспансере улучшений условий пребывания его дочери. Где это видано, что обыскивают каждый день вещи?! Где это слыхано, что туалет полностью прозрачный?! С какими такими правами человека связано, что не пускают посетителей одного за другим?! Сумбур в мыслях полный.
Поэтому я терпеливо объясняю, что шмон наводят не из любви к искусству, а изымают наркотики.
Поэтому я терпеливо втолковываю, что прозрачный туалет имеет место быть в связи с тем, что его требуется по инструкции использовать по прямому назначению, а не колоться.
Поэтому мне приходится сказать, что не на каждого посетителя можно рассчитывать, что он будет такой добрый и хороший, ибо кто-то запросто принесет с собою порцию наркотика.
Дочь Рафаэля - хрупкое и слабое существо. Прибилась к семье, где все наркоманы, включая папочку, мамочку и её парня. Таких семей сейчас по Москве навалом. Вот и результат. Рафаэль говорит о том,что на носу у нее сессия, но всё это уже в прошлом и никогда для неё не повторится...
ВНАЧАЛЕ МЫ ЗАВОЗИМ ПОЭТА БЕРЕСНЕВА НА СТАНЦИЮ
Береснев - детский поэт старой волны.
Он ешё помнит Чуковского.
И рассказывает всякие интересные байки о встречах с ним.
Живет он в Переделкино.
Там всегда жили мэтры советской литературы.
Ездит на электричке.
Я думаю о том, что представить себе такого знатного поэта где -нибудь в Англии, США или в другой благополучной стране едущим на электричке и затем на перекладных на телевидение для выступления на всю страну просто невозможно.
Такое может быть только в странах бывшего СССР.
Просто мне не хочется всё “вешать” на Россию.
“А, может быть, дело не стране, а в самих,людях?” -думаю я.
“Нет! Нет и нет! Люди все нормальные и талантливые, а системы никуда не годная...”
Только что мы выступали по телевидению.
Этот канал Московского телевидения называется сложно, а сама передача носит название “Час совы”.
Береснев шел первым, потом выступал я, а завершала нашу “связку” очень милая и симпатичная актриса, играющая пани Монику в знаменитом телекабачке”13 стульев”.
Организует все Мария Васильевна.
Стройная и высокая женщина.
С умным и добрым лицом и рабочими женскими руками.
А ведущим выступает Андрей.
Он распахнут навстречу зрителю и участникам.
Душа унего трепетно-нежная и чистая.
Разум быстр и порой становится как лезвие бритвы.
С ним приятно работать.
Я уже выступаю не первый раз, и заранее мы с ним никогда ни о чем не договариваемся.
У нас возникает духовный резонанс.
И мы оба идем на экспромт.
Он спрашивает.
Я отвечаю, чувствуя всеми фибрами души его дружескую поддержку и сопереживание.
Береснева он “раскачивает” долго, но в конце концов заставляет отвлечься от всего и стать самим собой. А человек, когда становится самим собой, наиболее интересен в общении.
-Помоги, открой дверцу!- говорит моя жена,- мы уже приехали на
станцию! Я пожимаю красивую и мягкуй руку поэта. “Счастливого пути!”
ЗАЩИТА МОСКВЫ
На встрече с читателями мне всегда задавали самые разно-образные вопросы. Были и стандартные вопросы, среди которых часто встречался такой: “Как вы относитесь к Нострадамусу?” Я отвечал:
-Нострадамус-великий человек. Мы привыкли к тому, что различные конфессии упоминают пророков. Это общепризнанные пророки, так сказать конфессиональные. А Нострадамус был и остается единственным внеконфессиональным пророком. Однако в толкованиях работ Нострадамуса такое многообразие умности, приспособленчества и способности пристроиться и притереться к величайшему гению человечества, что порой комментарии и выводы совершенно противоположны или не соответствуют сути работ автора.
Как гром среди ясного неба прозвучал вопрос полковника юстиции в отставке Шокиной Валентины Петровны:
-Что вы скажете о защите Москвы?
-Кто знает о сорока сороков? -вопросом на вопрос ответил я, но в зале явно не спешили выступать и ждали моего ответа по существу заданного вопроса. Поэтому я продолжил:
-Когда-то в Москве было тысяча шестьсот Храмов или сорок сороков. Над каждым Храмом возвышался незримый шпиль из высоких духовных энергий, а со шпиля энергия стекала наподобие палатки -полога укрывая весь город непреодолимой духовной защитой. Сейчас такой защиты у Москвы нет. Но эта защита возрождается. В Москве оставались лишь защитные островки вокруг действующих Храмов. Сейчас же положение резко меняется: серая аура города практически ушла в прошлое и стала ей на смену светлая. Над престольной возвышается Храм Христа Спасителя. Когда я приезжаю в Москву, то иду в святое для меня место - в Московский Кремль.Так и в этот приезд мы с женой прошли в Кремль, нашли место, откуда виден Храм Христа Спасителя и долго, обнявшись, стояли и смотрели на Храм. Сейчас над Храмом возник шпиль из высоких духовных энергий на пять высот самого Храма. С этого шпиля стекают энергии наподобие полога-палатки. Скоро наступит такое время, когда энергетический шпиль над Храмом достигнет своего пика
-десяти храмовых высот, и это произойдет сразу, как начнутся в Храме службы, духовная защита Храма Христа Спасителя сольётся с духовной защитой Кремля и начнётся восстановление духовной защиты Москвы. И эта защита будет тем крепче и тем сильнее будет противостоять внешней напасти на москвичей, чем добрее, вежливее, терпимее и выдержаннее москвичи будут относиться друг к другу.
“ЧУБАЙС, РЫЖИМ ПЕС, ВЕРНИ НАМ НАШИ ДЕНЬГИ!”
Мы с женой сидим в “Ростике” в самом центре Москвы.
Она здесь всегда меня кормит.
Я разрешаю себе такой маленький праздник с величайшим удовольствием.
Мы приходим в ГУМ, поднимаемся на второй этаж, затем наши пути расходятся на время - я нахожу свободный столик у окна, а жена идет к кассе и оплачивает наш царский пир.
Здесь фирменная курица-гриль.
Здесь фирменные салаты.
Здесь фирменные подливы в маленьких красочных кулечках.
Здесь огромные литровые бокалы кока-колы.
Кока кола щиплет язык и весело бежит по пищеводу.
Курица-гриль тает во рту.
Жена смотрит на меня любяще и по-доброму.
Чего еще надо?
Счастье.
Я смотрю вниз на улицу.
По ней идет тысячная толпа несчастливцев, которые никогда не смогут разрешить себе такую роскошь, как зайти в “Ростик”.
А я думаю о том, что я лично себе не могу разрешить такую роскошь шляться по Москве без всякого смысла и тем более без всякого эффекта.
Политикой я не занимаюсь.
Просто считаю смешным выяснять, кто там наверху хуже, а кто лучше. Там у всех стучат копыта. Этот стук никак не могут убрать, но хвосты прячут в брюки, а рога камуфлируют искусственными нимбами, золочение которых идет за счет тех самых несчастных людей, что проходят внизу под нами.
Самой последней ковыляет старая бабка на одном костыле.
Энтузиазм из неё так и прёт.
Эта доковыляет хоть до самого Екатеринослава.
В руках у неё лозунг-плакат, на котором красными буквами на белом фоне выведено “Чубайс, рыжий пес, верни нам наши деньги!”
Толпа постепенно втягивается в проход, по которому мы идем из “Ростика” на станцию метро.
Бабка бьется о входную дверь как рыбка об лед, но свой драгоценный плакат проносит без всякого для него ущерба.
Всё, финита ля комедия.
На улице никаких тебе демонстрантов.
Мы поднимаемся и идём в Кремль.
Это для нас с женой святое место. Всегда было и будет вечно.
НОЧНАЯ МОСКВА ИЗ ОКНА АВТОМОБИЛЯ
С каждым годом становится всё красивее. Москва всё больше освещается.
Сияют рекламы, бежит полоской телетайпная вязь новостей, огни движущихся автомобилей сливаются в две идущих навстречу друг другу реки - одна золотая, а другая рубиновая.
“Волгу” ведет Анатолий Андреевич.
Нежно едет, как будто все его пассажиры - сырые яйца.
Плавно ведет автомашину и вписывается в движение в любом ряду.
Знает, где “притопить”, где притормозить, где не торопиться.
Никаких тебе рывков и показного лихачества.
А средняя скорость будь здоров!
Останавливаемся напротив строящегося Храма Христа Спасителя и все стоим долго и торжественно.
Храм этот объединит всех русских людей воедино.
Надеюсь, что придет такое благославленное время в истории многостадальной Руси.
Анатолий Андреевич по профессии строитель и часто видит на объектах строек мэра Москвы, к которому у меня лично в душе огромное уважение и почтение.
“Руси нужен строитель и созидатель. Пока все только разрушали и ничего не созидали. Все,кроме...”-думаю я у Храма.
Время покажет.
А Москва сияет светом и плещется огнями автомобилей.
Я вспоминаю чудо из чудес в современном мире - ночной Нью-Йорк. Он сплошная сказка из Шехерезады.
Москва поскромнее.
Но она молода, она вся поднимается как на дрожжах.
Когда люди строят дома, дороги, Храмы и театры - жизнь кипит.
Аура Москвы становится все светоноснее.
Москва придает нам всем силы своей могучей русскостью.
Москва нас успокаивает, придает уверенность и буквально заставляет гордиться собой.
Как бы человек ни думал о России, но в самой Москве он получает мошнейший импульс любви к ней.
Анатолий Андреевич минует Кремль и через несколько минут останавливается около дома.
-Как мы, Валентина Петровна, на ужин не опоздали?-спрашивает он свою жену.
“ТАК, СКАЖУ ВАМ, ЗАСУДИЛИ ЧЕЛОВЕКА И ДАЛИ ЕМУ ТРИ ГОДА”
Это рассказывает Валентина Петровна.
Теманашего общего разговора автомобильная и для многих москвичей животрепещущая.
Все началось с того, что Анатолий Андреевич, её муж сказал, что здесь в условиях Москвы лучше всего около дома ставить гараж-ракушку. Все остальные меры предосторожности, включая механическую или электонную виды защит уступает, как показывает практика, этой самой расчудесной ракушке. А с нею нет проблем - подошел, открыл, приподнял верхнюю часть и выгоняй себе машину.
-Нельзя. Нельзя по нашим законам, -твердо и решительно, как отрезала, сказала Валентина Петровна.
- Много ты знаешь,- сказал Анатолий Андреевич.Валентина Петровна так и взвилась.
-Много знаю, я для Верховного Совета столько законов готовила, что имею право сказать то, что посчитаю нужным. Был здесь в Москве такой случай, кргда хозяин автомоболя вмонтировал специальное устройство в сидение для водителя. Оно должно было срабатывать, если за руль усаживался тот, кто не знал премудрости отключения этой штуковины.
- И это устройство сработало?- спросил я.
-Еще как сработало,- отвечала Валентина Петровна,- большой металлический штырь вошел угонщику прямо в задний проход. Так тот орал посреди улицы так, что заглушал своими криками все уличные шумы в десяти километрах окружности.
- А дальше что?-поинтересовался я.
-Четыре часа оперировали беднягу в клинике Склифосовского, пришлось потрудиться хирургам, пока смогли все зашить и привести в божеский вид. А пострадавший через задний проход подал в суд.
-А так, скажу я вам, засудили невинного человека и дали ему три года за нанесение тяжких телесных повреждений.
ДЕТЕКТИВ-УЖАСТНИИК ОТ ВАЛЕНТИНЫ ПЕТРОВНЫ, КОТОРАЯ В МОСКВЕ ЗНАЕТ ВСЁ
- Надеюсь, вы Утесова знаете?
-Я его видел несколько раз, больше всего мне запомнился утесовский концерт в конце сороковых годов в санатории “Кемери”, он выступал в обеденном эале, пришпось даже открыть двери в библиотеку, чтобы поместить всех желающих его послушать. Мне лично тогда посчастливилось сидеть впереди, я ещё был совсем мальчишкой, Леонид Осипович пел вместе со своей дочерью Эдит. Выставлял её на публику, но никакого впечатления она на меня не произвела, только своей чрезмерной полнотой и запомнилась. Уже потом я читал эту знаменитую московскую поэму про приезд в Москву Ива Монтана, помните:”И кажется со всех концов бежит к Монтану Образцов. Жир оголенью не вредит, идёт Утесова Эдит...”
- Это когда было, Я вам расскажу о последних его годах жизни. Ему было около девяноста, наверное. Жил он в большой квартире вместе с дочерью Эдитой. Дочь уже стала тоже старой и пожилой женщиной, ей было трудно передвигаться из-за веса. А тут к ним прибилась одна женщина, которая всю свою жизнь почитала Утесова. И начала за ним ухаживать, убирать в квартире, готовить и вообще делать всё по дому без всякого вознаграждения, из одной любви к нему. А у них был мешочек с бриллиантами. Увесистый такой. Его всё Эдита берегла и прятала то в одном месте, то во втором. Постепенно это стало главным в её жизни, её больше ничего не интересовало. А женщина приходила в дом и заботилась как могла о старом человеке. С душой относилась, как к родному. Работает эта женщина, стирает, убирает, готовит, а Эдита за ней следит. Так продолжалось года полтора. Эдита всё время в напряжении, собрана и начеку. Бдит изо всех своих сил. Подглядывает, подслушивает, вынюхивает, а женщина всего этого не замечает и делает с энтузиазмом свое дело. Наконец здоровье Эдиты не выдержало таких напряжений, стали у неё случаться гипертонические кризы. Приезжали одна за другой скорые помощи. А у неё мания преследования, не может уже остановиться, даже ночью не спит, когда эта женщина остаётся ночевать. Теперь Эдита уже этот мешочек держит на груди. Как уснёт, этот мешочек и давит её, опять спать не может. Заболела совсем Эдита. И в один затянувшийся приступ её скорая увозит прямо в больницу в бессознательном состойя-нии. Вместе с мешочком на груди, он был на шее на веревочке. Там в этой больнице ей сделали такой укол, что спала она трое суток, а когда проснулась, мешочка-то и нет. Вот и весь рассказ.
ИРОЧКА МОРОЗЕНКО РАССКАЗЫВАЕТ О МОСКОВСКОМ ВОДИТЕЛЕ-ВАМПИРЕ
Ирочка Морозенко -особая женщина. Кроме того, что она москвичка, работает на телевидении, имеет сына Диму, мужа Сережу, похожа как две капли воды на картину Крамского “Незнакомка”, она всегда и всюду опаздывает. Опозданмя Ирочки - это результат всяких там обстоятельств, но отнюдь не её личная рассеянность или что-то в этом роде, ибо она умна, способна видеть проблему целиком и имеет редкую для женщин особенность -абстрактно мыслить. С моей чисто мужской точки зрения, Ирочка - подарок для любого мужчины, она берет женской красотой, обаянием, душевностью, шармом, эротичностью. А самое главное -Ирочка может управлять любыми мужиками, и те становятся моментально шёлковыми, вне зависимости от своего служебного положения исполняют все требования профессионального толка, когда Ирочка ведёт телевизионные съемки.
Да и какой русский не любит, когда им управляет женщина?!
0, женщина, жар-птица!
От такой бы хоть пёрышко в руки на счастье!
Мимолетный взгляд или дружескую улыбку!
Чуть-чуть внимания к своей драгоценной мужской персоне.
И такая женщина стоит на дороге и поднимает руку.
Конечно, тормозят все подряд.
К таким торможениям Ирочка попривыкла, но взяла за правило всегда рассчитываться наличкой - как говорится, заплатила и с глаз долой и из сердца вон.
Эта привычка Ирочку и спасла.
Опаздывает на сьемку, поднимает руку, моментально тормозят красные, или белые, или синие “жигули” последней модели выпуска. За рулём сидит какой-то мутный дядя, на руках странные символические татуировки, обвешан амулетами. Глаза яркие, говорит что-то нераз-борчивое, трогает машину и едет совершенно в другом направлении, чем то, которое нужно Ирочке. Она терпеливо разъясняет водителю, тот в ответ опять бормочет что-то невразумительное, а Ирочка -женщина наблюдательная - чувствует, как становится всё слабее и слабее. Поняла Ирочжа, что с неё качают помпой жизненную энергию без всяких на то сдерживающих факторов, приказала водителю остановить, сунула ему в руку скомканные рублики и вылетела на дорогу. Стоит и качается. А водитель ей всё делает ручкой: поехали, мол, дальше. Начала понемногу приходить в себя. Хорошо, что деньги сунула -они и встали между вампиром и Ирочкой стеной неприступной.
Запомните, читатель, как выглядел вампир.
И если встретите и не сядите в его машину, благодарите Ирочку.
МЫ ОБЯЗАТЕЛЬНО ЕЩЕ ЧТО-НИБУДЬ ПРИДУМАЕМ!
Мы с женой ехали по улицам Москвы в “шестерке” моего знакомого. Он был одет в распахнутую коротенькую дублёнку, лихо -как и все московские водители -закладывал повороты, ускорялся на желтый сигнал светофора, обгонял, втирался в ряды машин, сходу тормозил и останавливал машину именно в том месте, которое было вам нужно. Вел машину он легко и свободно. А я сидел весь скованный и напряженный. В салоне автомобиля откровенно пахло водкой. Больше того, запах водки ощущался уже тогда, когда мы с женой подходили к автомашине и садились в нее.
Наш водитель говорил связно и по существу. Я “проверил” его своими методами - получалось, что он выпил только вчера вечером два вокала сухого вина, а водки в рот не брал. Сейчас он должен быть полностью трезвым - как стеклышко.
Мы обогнали огромный ЗИЛ, из под колес которого на ветровое стекло сыпанулось нечто из снега, соли и воды. Стекло моментально обледенело.
Водитель весело посмотрел на меня, прыснул на стекло воды, включил дворники и произошло чудо - всю эту обледенелось как рукой сняло.
Я зачарованно смотрел на работу дворников. Мы вновь обошли несколько машин. Опять на стекле замерзала кашица льда. А я ждал чуда.
Вот оно - прыскается водичка в морозный воздух, когда за бортом минус пятнадцать -двадцать градусов, пара взмахов дворниками -и стекло чистое.
Видимо, вид у меня был несколько удивленный.
Но водитель посматривал на меня и улыбался, но молчал.
- Скажите, у вас дворники из особого материала?
-Хороший вопрос!- сказал водитель, - дворники у нас такие же, как и у вас, но головы у нас московские, вот и думаем, как убрать обледенелость с лобовых стекол.
- И куда же привела московская мысль?
-К бутылке водки, к той, что подешевле.Вольёшь водку в бачек для воды и горя не знаешь, на любом нашем морозе смоет все что угодно.
НА “ОКЕ” ПО МОСКВЕ
Мы летим по улицам Москвы.
Со свистом проходим повороты.
Нас слегка сотресает на неровностях московских дорог. Мы мчимся быстрее всех. Отстают мерседесы.
Далеко позади остаются форды, опеля,мицубиши и прочие. А о шестёрках и говорить нечего, шестёрка она и есть шестёрка. В машине нас много. Только с нашей стороны трое. Ведет её Сергей, вес которого уходит далеко за сотню кг. У меня тоже вес солидный, около того. Павел-пудик еще тот. Моя жена, Ирочка, Инга - у всех килограмм вполне достаточно. Один лишь Дима, сын Ирочки, как былинка среди нас. Вот и получается у меня после приблизительных подсчетов, что мы все вместе весим больше, чем автомобиль.
Автомобиль взлетает в воздух над поперечными трамвайными путями, сходу протискивается в нужный нам ряд и легко и непринужденно делает правый поворот.
Я сижу рядом с водителем.
Все остальные устроились сзади.
Думаю о том, что еще человек пяток могли бы впихнуть при большом желании.
Машина ходкая, верткая и припарковывается на нескольких квадратных сантиметрах. Где угодно и в любое время.
Одно неудобство - слишком долго влезать такой большой кампанией в неё и слишком долго вылезать.
Мотор жужжит как у истребителя, настигающего в небе врага.
Мотор поет и звенит как натянутая струна.
И всего три литра бензина на сто километров дороги.
Фантастика.
О таком можно только тихо мечтать.
Правда, в мечтах нет-нет и промелькнет: ”Скорее бы приехать!”
Это мы все едем по Москве на серёженькиной “Оке”.
Сергей её любит как родную.
И жмет на газ. “Когда я села в “Оку” и вспомнила как Сереже было мало места в нашем “мерседесе”...- вспоминает моя дочь.
СОЕДИНЁННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ
В ВАШИНГТОНЕ В ГОСТЯХ У ДОЧЕРИ КВИЕСИСА
Вообще-то я приехал в Анаполис.
Живу там на берегу залива, наблюдаю утром восход солнца, тусуюсь среди умных и красивых людей. Мы часто выезжаем в разные направления
- то смотрим на строительство индивидуальных домов миллионерами на мысе, то ездим по Анаполису. Мы слегка дали “блуда” и очутились рядом с Военно-морской академией США. Упёрлись, так сказать в шлагбаум. А часовой у шлагбауна подробно рассказал нам дорогу, открыл шлагбаум, чтобы мы развернулись.
Сегодня в Вашингтон меня везет жена Виктора.Она местная латышка во втором поколении.Бывшая хиппи.
Ходила в лохмотьях неизвестно где до тех пор, пока не взялась за ум.
Теперь она в Вашингтонской администрации курирует некоторые страны, образовавшиеся из развалин Советского Союза. Кажется, на предмет гуманитарной помощи. В её ведении Украина - это знаю точно.
Мы приезжаем в тихий престижный район Вашингтона.
Широкая тихая улица.
По обеим сторонам чуть на возвышенности в сравнении с проезжей частью стоят чистенькие ухоженные частные домики.
Как на рождественских картинках.
В одном таком домике и живет дочь бывшего президента Латвии Квиесиса, который представлял то ли интересы латышей при немецкой оккупационной администрации во время войны 1941-1945 годов, то ли наоборот - я в этом до сих пор сам точно не разобрался.
Домик небольшой, двухэтажный.
Миниатюрный какой-то.
Внутри чистенько и всё блестит.
Акварели на стенах.
Несколько человек, включая хозяйку, которой уже где-то около восьмидесяти лет.
Публика избранная.
Венгерский барон с сухой фигурой, усами и большим носом.
Его жена, преподающая в Университете.
Несколько близких подруг такого же возраста.
Молодая женщина, бывшая хиппи и я.
Я рассказываю о жизни в Латвии. Меня вежливо слушают. Скоро всем надо идти в бассейн, потом на массаж, затем к косметологу.
-А эта женщина, такая черная и злая, что в Москве - она нам здесь в Америке не может нанести вреда?-спрашивает меня дочь Квесиса,-мы здесь боимся, что она как пустит чары сюда через океан...
В НЬЮ-ЙОРКЕ У ЗДАНИЯ ОРГАНИЗАЦИИ ОБЪЕДИНЕННЫХ НАЦИЙ
-Попробую, куда деваться -это мечта моей жизни ступить своею собственной ногой рядом со зданием ООН.
Борис плавно подъезжает и останавливает свой “ягуар” напротив здания ООН.
Моментально к нам подходит полицейский и очень твердо и вежливо говорит, что остановка машин и парковка здесь запрещена.
Я выхожу из машины и становлюсь рядом с полисменом.
Передо мной стоит очень большой и красивый негр.
Точёные черты лица.
Фигура спортсмена.
Большие карие оливообразные глаза.
Я смотрю ему прямо в глаза и говорю, что мне только надо здесь постоять с минуту и не больше.
В его глазах нет никакой агрессии, тревоги или страха.
Нормальные глаза нормального человека, живущего в нормальной стране, “Господи, как это всё недостижимо там, где я живу!...”
Я ему искренне улыбаюсь.
В ответ он мне тоже улыбается просто по-человечески, а не по долгу службы или еще как-нибудь.
Я сажусь в машину и машу ему рукой.
В ответ он тоже махнул мне.
- Что ты ему такого сказал, что он стал как шелковый?-спрашивает меня Борис. - То же самое, что и той негритянке в Филадельфии, помнишь?
-Да ничего не скаэал, Боря. Просто мне очень нравятся нормальные люди, которые не озабочены спасением своей нации за счет угнетения других национальностей. Я, Боря, терпеть не могу заидеологизированных и психологизированных недалеких людей. И в буквальном смысле этого слова радуюсь духовному общению с самыми натуральными и нормальными людьми. Тебе этого в твоем благополучном существовании понять трудно. Я люблю нормальных людей, Боря, а они это прекрасно чувствуют и отвечают мне тем же по мере своих возможностей.
- Поехали дальше.Теперь ты обязан пройти пешком всю Уолстрит.
КРЮЧКОМ ЗА ГУБУ
-Александр, ты здесь у нас в Америке будь поосторожнее,-говорит мне мой приятель Борис Гутман.
-В каком смысле? - уточняю я, - ты же видишь, Боря, я здесь веду себя очень даже хорошо. Вот и вчера, когда мы стояли с тобой в пробке на подъезде к вашему знаменитому Бруклинскому мосту, меня похвалил полицейский за то, что мы оба вовремя пристегнулись!
Борис смеется.
-Здесь у нас масса лихих людей, которые пытаются человека зацепить крючком за губу, а потом его подтягивают и получают с него денежки. Тебе еще предстоит это испытать - на тебя обязательно наедут с предложением издавать твои книги. Здесь у нас издатели выстраиваются в очередь, чтобы издать за деньги все, что угодно. Но чаще это стараются сделать посредники, у которых ничего за душой нет -только горячая жажда подзаработать. Будь осторожен, Александр.
Борис оказался прав полностью. На меня накатили с таким предложением на третий день моего пребывания в Америке. А я уже был к нему готов.
-Александр Павдович! С вами хотят встретиться люди, которые готовы издать здесь ваши книги в любом количестве, как вы пожелаете, на любой бумаге и с любой обложкой -можно твердой, можно мягкой,- сказала мне очень милая женщина, раньше работавшая в доме у одной знаменитой московской балерины, а сейчас живущая в небольшой квартирке в Бруклине и мечтающая об артистической карьере с исполнением еврейских народных песен. Она мне ставила свою кассету в межклиентное для меня время. Пела она хорошо. Да и сами песни по себе были приятными и напевными. Это была её мечта. А в реальной жизни она занималась мелким бизнесом в сфере одежды - шила, перепродавала. Мечта вошла в неё так сильно, что порой она говорила о ней как об уже свершившемся факте.
-Готов пойти полностью навстречу. Так и передайте - если они мне хорошо заплатят, то так и быть отдам им право на издание какой-нибудь моей книги. Стартовая цена пусть будет где-то около десяти тысяч долларов.
Этот крючок меня не зацепил, зато сразу появился второй.
Он возник в виде нервозного молодого мужчины, который начал развивать передо мной идею тотального приема всех жёлающих людьми универсальными, типа меня. Каждый из ведущих прием, в том числе и я в день должен ему платить пятнадцать долларов, а это по американским масштабам сущие пустяки.
-Почему не двадцать?-спросил я наивно.
ЭМПАИР СТЕЙТ БИЛДИНГ
Стоит в самом центре Манхеттена. Занимает целый квартал. 102 этажа.
Мечта моей жизни -увидеть и подняться на него. Мы сначала паркуем за 10 долларов в час свою машину. Потом идём и покупаем входные билеты. Борис умудряется “съэкономить” и взять пенсионные, хотя до местного пенсионного возраста в 65 лет ни у него, ни у меня нос не дорос. Но зато экономия в средствах.
Сначала лифт устремляется до восьмидесятого этажа. Затем надо пересаживаться.
Поднимается лифт бесшумно, только закладывает уши как при подъеме на самолете - очень быстро набираем высоту.
Смотровая площадка устроена таким образом, что там можно приобрести самые разнообразные сувениры и осмотреть панораму города.
В подарок сыну Павлу выбираю сувенирную банкноту в 1000 долларов, а любимому внуку Дмитрию сувенирную банкноту в 500 долларов. Оказывается, существуют и такие деньги для внутрибанковских операций.
Стараюсь привезти всем подарки -дочери Людмиле, жене Свете, сестре жены Евгении и зятю Виктору. Но здесь нахожу лишь сувениры детям. Для меня огромный праздничный сувенир - подъем на небоскреб. Стою как во сне.
Остроконечные вершины небоскребов. У одного крыша идет наискосок.
Два небоскреба похожи как две капли воды. Горизонт неимоверно расширен.
Душа трепещет от нахлынувших чувств свободы и полета. В моей душе -любимый сын, любимая дочь, любимый внук, любимая жена, любимый зять... Ни к селу, ни к городу вспоминаю, что мне здесь на полном серьезе предлагают остаться и сделать пустячек -взять и оформить брак с постоянной жительницей и гражданкой. “Ну а потом и семья приедет...для воссоединения...так сказать...” “Лезет же всякая чушь в голову даже на небоскребе, в небесной выси. Просто моя душа так устроена, что я - семьянин. И этим все сказано.
- Боря, а когда поедем с тобой за подарками моим?
-Ты, я вижу, уже насмотрелся. Пошли вниз, а то ещё продует,-отвечает Борис.
Вокруг сплошной интернационал -японская речь мешается с русской, английской, немецкой, греческой, китайской . Говор людей превращается в сплошной гул. Всё звучит как героическая симфония.
- До свидания, глубокоуважаемый Эмпайр Стейт Билдинг!
“БРАТ КОЛЯ! ТЫ У3НАЁШЬ СВОЕГО РОДНОГО БРАТА ПЕТЮ?!...”
Америка девяностых годов. Нью-Йорк.
Бруклин.
Здесь наибольшая концентрация авантюристов, рванувших из развалин бывшего СССР в США в поисках лучшей жизни и денег. Пока еще они все говорит по-русски. Но это самые предприимчивые люди на свете, они нигде не пропадут. Меня просят помочь психотерапевтически приехавшей из Тбилиси молодой женщине, которой там было очень тяжело, сами понимаете. Тяжелее некуда. И только ей одной, как будто в 1994 году вся Грузия только и делала, что процветала.
Входит в комнату женщина лет... за тридцать с небольшим.
Она заговорщески улыбается.
И ловит мой взгляд в объятия своих глаз.
Держит цепко и не думает отпускать.
А сам “вижу”, что душа у нее чёрная, что честности в ней нет и на грош, что за деньги она готова на всё и даже больше, что самый главный приоритет в жизни у неё - это она сама. С последним можно согласиться. Но ведь остальное ей не скажешь. “Что ей от меня надо?!”
-Я знаю, что вы уже у в и д е л и!
- Что увидел?- по-деловому уточняю я,-что вы имеете в виду?
-Только одно, только одно,- говорит женщина со значением в голосе и во всём своём существе, - вы в-д-и-т-е только одно - что я тоже вижу, что я ясновидящая, вот что.
- У вас есть образование? Медицинское, например.
-Как же, как же, Тбилисский медицинский институт, сами понимаете.
-Скажите, а какие экзамены вы сдавали на втором курсе?-задаю я самый невинный для окончившего мединститут вопрос.
- Да, тяжелые сейчас в Грузии времена, многим есть нечего,-отвечает мне женщина, -представляете сколько горя я лично хлебнула?!
А дни летят.
Её я уже почти привел в норму. Сегодня наша последняя встреча. У неё ещё не такая цепкая память как у меня, поэтому я повторяю один из своих вопросов:
- Скажите, у вас есть высшее образование?
-Двойное. Даже два ВУЗа. Государственный Тбилисский университет и заодно окончила в Тбилиси медицинский институт. Тяжелые сейчас времена. Сюда добралась без единой копейки. Слава Богу, здесь можно хорошо заработать!
СТАТУЯ СВОБОДЫ
-Сегодня мы едем кое-куда, - сказал Борис так, как говорят ребенку, когда за спиной держат большую и вкусную конфету.
-Мы сегодня едем кататься на пароходике по Гудзону, там тебя ждет очень приятный сюрприз, давно ожидаемая тобою встреча.
- С кем?
-С милой дамой, пошли-пошли.
Машину мы паркуем чуть в сторонке от пристани -здесь всего навсего пять долларов хоть за целый день -это вам не манхет-тенские цены за парковку, когда в час приходится платить десять долларов.
День как на заказ.
Солнечный и теплый.
Тихий и безветренный.
На поверхности реки гладь.
Пароходик бежит вдоль берега, и перед моим взглядом проплывает береговая часть Нью-Йорка.
На него можно любоваться целыми днями и годами -этот город всегда открывается какой-то неизвестной вам до того гранью -то зеленым парком, то настоящим зимним катком среди летнего дня, то огромным магазином, по стенам которого внутри струится самый настоящий водопад, то современным культурным центром, то знаменитой на весь мир улицей Уолстрит, то китайским ресторанчиком, то громадным зданием для парковки автомобилей, то весёлой человеческой улыбкой, то красивой женской фигурой, то новой маркой автомобиля, то такой громадной рекламой, что только дух захватывает.
Нью- Йорк - это город-сказка, особенно в вечернее время.
Кругом свет.
Все сияет.
Но сейчас день, а впереди появляется статуя Свободы.
Она всё увеличивается и растёт в высоту буквально на глазах.
“Господи, что сейчас я ей скажу?”-думаю я. Статуя стоит огромная и величавая.
Она как бы расположена на полуострове, который наш параходик огибает, потом поворачивает назад и вновь идет рядом с ней, только в другом направлении.
“Я очень буду рад показать тебя своей семье!” - мысленно шепчу я в самое ушко статуи.
“Надеюсь, что когда-нибудь твои мечты сбудутся”-отвечает мне она и приветствует высоко поднятой ввысь рукой.
“Я БЕРУ ВСЕ СВОИ ОБЕЩАНИЯ НАЗАД!”
Такое я в жизни слышал впервые.
До сих пор подобное происходило молча. Ну -пообещал человек под влиянием обстоятельств, момента или чувств, мало ли чего может быть. Но чтобы так, когда видишь перед собой женщину-психотерапевта с очень холодной и, скажем прямо, ледяной головой, она берет почитать твои книги для повышения своей квалификации и взамен обещает устроить мне интервью по местному радио, когда я этого не просил...
-Она очень нужный человек, через неё можно устроиться жить в дом, где квартирная плата символична,-говорит мне хозяйка квартиры в которой я веду психотерапевтический прием.
С хозяйкой я расплачиваюсь тем, что лечу её, её пожилую и уже туго соображающую маму, её дочь, которая живет рядом, но в своей квартире, и - самое удивительное - двух её собачек пуделей.
Эти собачки-пудельки - самое невероятное, что я увидел в Америке. Я до этого знал, что собаки умны, но не на столько же... У меня начинался сеанс, который я проводил в самой дальней комнате. Буквально через минуту начиналось поскребывание в дверь, дверь отворялась и в комнату на цыпочках, чтобы не стучать когтями, входили две собачки. Одна из них ложилась передо мной вверх животом и расставляла в стороны передние и задние лапки. Так и лежала на спине весь сеанс, в то время как другая с тяжелым вздохом пристраивалась к первой, уткнувшись ей в бок своим блестящим и мокрым черным носом. И так проходило всё без изменений все дни, когда я принимал пациентов: поскребывание, приоткрытая дверь, поза на спине и сеанс. После сеанса собачки весело выбегали прочь и уже больше в тот день не появлялись. Когда меня как-то пригласили на чашку чая, я спросил хозяйку: “Откуда такая регулярность в посещении меня её любимыми собачками?” “Да у этой,-хозяйка показала на ту собачку, которая всё время лежала на спине передо мной,-была операция. Осталась большая рана, Вот она и залечивает на ваших сеансах свою рану. Ей здорово помогает, рана уже почти затянулась...”
А после того, как дама-психотерапевт взяла назад свои драгоценные обещания, во мне взыграло ретивое и через день я выступил по каналу Нью-Йоркского телевидения и говорил перед камерой в течение часа. На телевидении я познакомился с очень умным и приятным человеком Иваном Менжевицким, который мне сказал:
-У нас свободное телевидение. На своем канале мы даем выступать многим русским. Явным гениям мы отпускаем по пятнадцать минут, а вам, Александр Павлович, даём час. Говорите, не торопитесь, а мы здесь все внимательно послушаем.
Передача шла на следующий день в 19.00, когда мой самолет поднимался из аэропорта. Её повторили. А кассету Иван мне прислал.
В ГОСТЯХ У АНН ФЁЛЬЦМАН В ЦЕНТРЕ МАНХЕТТЕНА
Вообще-то она - Аня.
И является женой сына Оскара Фельцмана, одного из самых талантливых композиторов ушедших в Лету советских времен.
Анн с мужем и сыном были п е р в ы м и дессидентами, которые официально выехали из СССР в США.
Всё это я вижу на экране телевизора, стоящего на кухне.
Проводы в Москве с объятиями, эмоциями и слезами.
Потом встеча на официальном уровне в Белом доме самим президентом США Рейганом и его супругой.
Рейган доволен, он улыбается от души, еще бы - ведь семья Фельцман
-первая ласточка в пробитой советской броне железного занавеса. Кажется, именно здесь Рейган произнес свою знаменитую на весь мир фразу: “Я их разорю!”
Муж Анн играет на рояле.
Потрясающе играет.
Он -ш у т и т своими длинными и нервными пальцами, из под которых вырывается фривольный мотивчик среди торжественной оратории.
Рейган понимает и аплодирует.
Крутом сплошные аплодисменты и эти нервные таланливые руки
высококлассного музыканта. Потом наступила проза. Муж отдалился. Здесь часто талантливые артисты отдаляются от семьи. Идут, так сказать, чисто свободным американским путем. А денег он даёт на квартиру и на обучение сына.
Сын растёт под присмотром Анн.
Сидит, откинувшись в свободной позе в удобном ездящем кресле перед компьютером круглые сутки.
Сейчас многие парни так сидят.
Но лучше, когда рядом с ними отец и настоящий мужчина.
Сегодня у Анн тусовка.
В большой центральной комнате, где старинная мебель и много уникальных книг, накрывается круглый стол. На столе шампанское, красная икра и прочая закуска.
Приходит знаменитый балерун Барышников, звезда всемирной величины вместе со своим д р у г о м. Здесь так принято, так сказать, чисто свободный американский путь отношений.
Впервые в своей жизни здороваюсь за руку с т а к и м раскованным человеком, рука мягкая и женская, движения тела такие же.
Моему другу Борису эта фитуация не по душе, и мы прощаемся. Счастливо тебе, Анн! Успеха вам, господин Барышников!
В АТЛАНТИК-СИТИ БОРЯ ГУТМАН ИГРАЕТ В КАРТЫ И ВЫИГРЫВАЕТ
Вначале мы побродили по набережной и потолкались в сувенирных магазинах. Потом пошёл проливной дождь. И хотя на дворе был уже самый настоящий октябрь, мы оба одеты были легко и свободно -в рубашки безрукавки.
Мы сидели под навесом и любовались бушующими волнами.
А дождь все лил и лил,
-Сейчас, Саша, что-нибудь придумаем,- сказал Борис и призывно
замахал двумя руками: “Сюда! Давай, давай!” К нам подъехал рикша с тележкой, накрытой пологом от дождя.
- Садись, он нас подвезет ко входу, иначе промокнем до нитки,”-весело проговорил Борис, -плата здесь небольшая, всего несколько долларов. Рикша подъехал прямо ко входу в тоннель с эскалатором. Мы вышли, стали на экскалаторную ленту и медленно заскользили в один из отелей Атлантик-Сити. В игорный зал мы зашли в тот момент, когда там раздались крики и приветственная музыка.
- А мы во что будем играть? - спросил я.
-Да во что хочешь, -сказал Борис, -вот, например, автомат. Бери и играй, я всё оплачиваю!
-Боря, я не играю в азартные игры - ни с государством, ни с частными фирмами. Давай сделаем так -ты играй, а я тебя слегка подстрахую, не дам, так сказать, проиграть и обеспечу в общем и целом выигрышную игру. Согласен?
Борис засопел носом, но согласился.
Мы подошли к карточному столу, где стоял молодой и симпатичный крупье. Борис поставил доллар. И выиграл. Подумал -снова поставил один доллар. И снова выиграл. Я стоял за Борисом и “создавал” ему все условия. Кроме него, за столом с переменным успехом играло еще несколько человек. Борис неизменно выигрывал. Крупье заволновался, когда наш общий выигрыш составил сто пятьдесят долларов. Видимо, крупье дал знак и его сменил другой -небольшого роста и азиатской наружности.
Борис вдруг перестал интересоваться игрой, и мы направились в ресторан.Там поужинали на сто долларов и поехали домой в Нью-Йорк.
Ягуар шел мягко и плавно, как будто бы плыл над шоссе.
Я всё это вспоминал, сидя у себя в Кемери, когда раздался телефонный
звонок и плачущий голос Бориса проговорил:”Саша, я проиграл три тысячи долларов!”
-Я же тебя предупреждал - не играй без меня! -сказал я в сердцах.
И подумал, что 3.000 надо было ставить на кон со мной - выигрыщ был бы значительно больше.
ЭКСТРЕННОЕ ТОРМОЖЕНИЕ НА ДОРОГЕ МЕЖДУ НЬЮ-ЙОРКОМ И ФИЛАДЕЛЬФИЕЙ
За рулем “ягуара” сидит Борис Гутман. Он -человек эмоциональный.
Сколько раз я ему говорю, что чувствам волю давать нельзя. Сколько раз учу, что криком делу не поможешь. Сколько раз указываю на его сердце, у которого запасы прочности точно такие, как и у других людей. А Борису все трын трава.
Малейший повод -и он возбуждается как носорог в саванне. Или в Америке говорит на чистом русском языке, который весь мир знает наизусть, а тениссистов даже штрафуют на большие суммы вне зависимости от места проведения игр. “Ягуар” идет неслышно. Борис поставил его на автопилот.
Скорость на автобане одна и таже, давить на педаль газа совсем не обязательно.
Салон идеальный, сплошной комфорт. Кожа. Уют.
Борис платит за машину по тысячи с небольшим в месяц. Когда выплатит тридцать тысяч, то ему предложат два варианта или доплатить за машину всю сумму, или сдать её и взять себе точно такую же и новую, а эту продадут чуть дороже того, что должен доплатить за неё теперешний владелец, то есть Борис. В Америке умеют делать деньги и стараются всюду иметь выгоду. Борис ещё не решил, по какому пути ему идти. Машина в хорошем состоянии, не битая, вид отличный, ход у неё прекрасный, среди американских машин она одна из лучших.
Здесь в Америке я никогда не дремлю, сидя в машине рядом с водителем. Ибо чувствую себя как в музее новейших марок автомобилей, здесь на американских дорогах идет поток сплошного технического чуда, превосходного дизайна и потрясающих форм. Темнеет.
Борис начинает ёрзать за рулем - сзади к нам вплотную прилепилась машина, а водитель включил дальний свет. Борис ему несколько раз сигналил там как-то по своему - никакой реакции.
- Саша! Держись - кричит Борис.
Я не совсем понимаю за что и почему держаться. И тут меня бросает на лобовое стекло. Машина со скрежетом останавливается как вкопанная. Задняя машина чудом не врубается нам в зад. Чудом.
- Я ему покажу!-говорит Борис,- ну вот, отстал голубчик!
БУТЫЛКА ШАМПАНСКОГО
Я сидел на балкончике и смотрел на ночной Нью-Йорк с высоты девятнадцатого этажа.
Внизу за ровной гладью Гудзона играл, свёркал, лучился всеми цветами радуги ночной город.
Это было сказачно.
- Борис, у тебя выпивка есть?
-Конечно. В холодильнике, ты же видел, что там стоит бутылка водки и коньяк. Вдрут кто придет. Но сам я не пью, надо всё время работать головой. Ты же тоже не пьешь, почему такой вопрос?
- Шампанского у тебя нет?
-Шампанского нет. Это не проблема. Собирайся, через минуту вызовем машину и съездим в магазин. Здесь неподалеку фирменный, ты, наверное,ещё таких не видел. А для чего шампанское?
-Хочу выпить с тобой по бокалу за ночной Нью-Йорк. Это просто сказочное зрелище, ты ведь уже привык к нему?
- Я здесь уже, Саша, больше двадцати лет и до сих пор любуюсь и не могу наглядеться. Собирайся, поехали.
Мы выезжаем в город.
Магазин почти рядом.
Огромный зал, уставленный стеллажами с вином, коньяками, водкой, ромом, ликерами, винами такими и сякими. На любой вкус. Только посетителей нет.
Борис показывает на красивую бутылку и говорит, что мы её возьмем, а мне советует просто пройтись по магазину и посмотреть на широкий выбор. “Такого, Саша, нигде не увидишь - здесь всё, что может пожелать твоя душа!”
Я отправляюсь вдоль стеллажей и смотрю ауру вокруг бутылок.
Если настроишься и присмотришься, то её видно достаточно хорошо. Можно её определять, поднося ладонь руки к бутылке - ладонь сразу чувствует границу, где появляется аура. Чем больше аура, тем дороже бутылки. Цена самая различная -от пяти долларов до 500, есть и более дорогие коллекционные напитки.
Я иду и “смотрю” ауру у бутылок, что выставлены по 150 долларов. И вдруг останавливаюсь как громом пораженный.
Мы едем домой, садимся на балконе за удобный белый столик и с громким звуком открываем шампанское. В бокалах вино пенится и шипит. “Виват, Нью-Йорк!”
АНГЛИЯ
ДВА ЧАСА И ПЯТЬ МИНУТ
А казалось, что до Лондона так далеко. Не успел Павел поволноваться из-за небольшой задержки в Рижском аэропорту, не успели мы все прожевать предложенную еду и выпить предложенные напитки, как самолет уже пошел на снижение в аэропорту Гатвик.
Гатвик встречает торжественной тишиной, большими залами, спокойной английской публикой и массой иностранных туристов.
Павел впервые едет на монорельсовой дороге. “Да здесь в этом аэропорту жить можно годами, не выходя!”-говорит мечтательно моя любимая жена Света, внимательно оглядываясь во все стороны.
Мы с Павлом тоже крутим туда-сюда головами. И выкручиваем скромно стоящую девушку, которая ожидает нас. -Здравствуйте, я -Марина,-говорит она очень приятным голоском,- с благополучным прибытием в Лондон. Здесь вам всё очень понравится, уверяю вас.
Мы садимся в поезд и едем из аэропорта на Виктория-стейшн. Виктория-стейшн -это огромный транспортный узел, на котором расположены кафе, магазины, места, где просто можно отдохнуть. Мне все больше кажется, что это торговый центр. Огромное количество людей. Каждый одет по-своему и рационально. Часто можно увидеть идущих и разговаривающих молодых людей, в руках у которых стаканчики с кофе.
Очень много людей идут с заплечными рюкзачками. Все мило улыбаются друг другу. Открытые лица и полные губы.
В Латвии мы привыкли к замкнутым и враждебным выражениям лиц встречных и поперечных, у которых рот сжат в тонкую полоску. А здесь - пухлые губы.
У кого хочешь, выбирай любого встречного. “Что могут сделать всего два часа и пять минут”,-думаю я. Рядом с Виктория-стейшн расположена наша гостиница. Номер на троих.
Двуспальная кровать и односпальная. Микротуалет с душем. Пятьдесят фунтов в сутки.
Почти на всех дверях гостиниц, которые вытянулись фасадами вдоль примыкающей к Виктория-стейшн улицы, надписи: “свободных мест нет”. Нам гостиницу Марина оплатила заранее.
Бросаем всё и идем к Букингемскому дворцу.
В ЛОНДОНЕ ОЧЕНЬ ЛЕГКО ДЫШИТСЯ И АУРА ГОРОДА ОЧЕНЬ СВЕТЛАЯ
Так или приблизительно таким образом я думад, пока мы все втроем -жена Светлана, сын Павел двенадцати лет и я шли от своей гостиницы к Букингемскому дворцу. Нашим гидом была Марина Бровак. От гостиницы, которая располагалась рядом с Виктория-стейшен, пришлось идти минут восемь.
Моросящий мелкий дождь заставил меня поднять капюшон у кожанной куртки и здорово загрустить. У нас было всего пять дней для знакомства с Англией. Мы начали с Букингемского дворца и его окрестностей, потом по плану у нас было посещение театра на Пикадилли. Дождь шёл не переставая. Когда мы обходили вокруг памятник на площади перед Бунингемским дворцом, дождь достал меня окончательно, Я вспомнил самую любимую английскую пословицу: “правила подтверждаются исключениями”. Пословица всё время звучала на английском языке внутри меня. “Если этот дождь будет всё время, то многого мы вообще не сможем увидать!”- растравливал я свою душу.
Мы долго гуляли по паркам, удивлялись правостороннему движению транспорта при переходе улиц, и каждый впитывал в себя всю эту лондонскую информацию изо всех сил.
Лучше и быстрее всех адаптировался наш Павел.
Он расплачивался и заказывал еду в кафе, делал покупки в магазинах и ничему не удивлялся, принимая всё как есть - ребенок всегда будет иметь значительное преимущество перед взрослыми людьми. И в Израиле, и в Америке я наблюдал, что дети вообще значительно пластичнее, быстрее начинают понимать язык, даже берут на себя обязанность патронировать своих родителей. Вот этим самым занимался и наш сын.
Мы зашли в магазин, Павел купил мне в подарож небольшой английский флаг, начал расплачиваться, у него из рук выскользнула монетка в фунт стерлингов и закатилась под прилавок. 0н слегка подрастерялся, но достал другую и расплатился. Мы пошли к выходу, у которого нас догнал продавец. Я думал, что он будет салютовать купленному Павлом английскому флагу, а продавец с дружеской улыбкой протянул Павлу на ладони найденную монету.
-Сэнк, ю,- вежливо поблагодарил продавца Павел, а тот потрепал его по голове рукой, хорошо так и по-человечески. Так с английским флагом мы и пошли покорять Лондон. А поздно вечером все упали в кровати. Как подкошенные.
Мы спали безмятежным сном перед новыми встречами с этим самым прекрасным городом в моей жизни. Честное слово - Лондон лучше всех.
ОЛИВЕР ТВИСТ
В первый же день прибытия в Лондон мы долго шли пешком от своей гостиницы.
К вечеру мы все уже еле тянули ноги, но шли.
Маришенька Бровак нас пожалела. “Давайте здесь сядем на метро, проедем всего одну остановку...”
В метро быстрее всех ориентируется Павел.
Как купить карточку для проезда.
Каким концом её вставить в турникет.
Метро удобное, спокойное, чистое и рациональное.
Здесь нет длинных переходов, нет скрежетания эскалаторов, нет громогласной навязчивой рекламы, нет постоянного режущего слух тонкого звука из динамиков -многого нет, что есть в “лучшем в мире московском метро”, а есть одно - удобство для людей.
С этой мыслью мы выходим почти рядом с музыкальным театром.
Прощаемся с Маришенькой и входим во внутрь.
Первичен контроль на взрывчатку -нас ощупывают взглядами, просят открыть сумочку жены и туда опускают металлический щуп с датчиком. Никто не протестует, ибо всем хочется покоя, но не взрывов.
Билетный контроль вторичен.
Провожают на место.
Мы сидим высоко.
Театр огромен и полон зрителей.
У всехбезисключения видно на лищах предвкушение очень большого удовольствия.
Много детей.
А время позднее. “Энтузиасты - театроманы!”-вначале думаю я.
Начинается спектакль.
“Боже мой! Таких ощущений у меня уже не было целую вечность”-со сцены идут волны освежающей и вдохновляющей энергии.
Декорации живые и натуральные.
Улица - это улица, а не рыбацкая старая сеть на стене.
Дом -это дом, а не геометрическое переплетение чего-то особенно современного.
Люди -это люди, а не манекены, психологизированные сверх меры и заидеологизированные до нельзя.
Они поют живыми голосами, а не под фонограмму.
Здесь перевода не надо -все понятно, слова звучат ясно и громко, музыкально и звонко.
Я понимаю Павла -как ему всё понравилось. Обратно Светлана “везет” нас на такси.
ВИКТОРИЯ-СТЕЙШН ПОЗВОЛЯЕТ НАМ НЕ ЗАМЕЧАТЬ СКАНДАЛ ВОКРУГ КОРОВ
Виктория-стейшн притягивает и привлекает нас в свободное время. Павел ищет там себе модные часы, Света ведёт своих голодных мужчин кормить по первому разряду, а я тусуюсь среди радостного гула приятной человеческой речи, впитываю в себя раскованность и непринужденность в походке лондовцев и восхищаюсь их красивыми и неозабоченными лицами.
Каждый раз мы сидим в новом кафе.
Здесь их великое множество.
На столиках меню.
Берет заказ один официант.
Приносит еду другой официант.
Или идёшь сам и накладываешь.
Маленькая мисочка - одна цена.
Большая мисочка - цена больше.
Никто тебе не запретит накладывать в маленькую мисочку с горой. Этим пользуются все лондонские студенты и прочие инициативные люди. В маленькие мисочки пытаемся накладывать и мы, но здесь нужна многолетняя практика, некая врожденность и наличие в генах особой свободы и раскрепощенности.
Расплачиваешься в кассе.
Никаких тебе чаевых.
Строго по счету.
У нас всегда Павел начинает и заканчивает - он заказывает официанту или набирает в мисочки, а затем идет к кассе и расплачивается. Без всяких проблем. Легко и свободно. Общается по-английски.
Здесь мы едим всё вегетарианское.
Пища первоклассная и калорийная, вкусная и аппетитная.
Особенно пиццы.
На такой еде не надо напрягаться и геройствовать, вкушая одно лишь вегетарианское. Пища удовлетворяет со всех сторон.
Тем более, что по телевидению разрастается скандал вокруг британских коров, которые являются носителями болезни, размягчающей у людей мозг. Мы только что из Риги, там вообще ничего еще не слышно об английской говядине.
Я “смотрю” вперед и вижу тысячи тонн английской говядины в России. Туда они стекают как сток в душе, когда в нём моешься. Со всех сторон, но не из Англии. Тьма подставных фирм.
Не обо всем хочется говорить, когда такое видишь.
Павел бежит подавать пожертвование на рыбаков Англии.
Его монетка звучно стукает в бренчащее подаяниями ведро. Приятно на душе, когда вообще можешь что-нибудь кому-то дать.
ВЕСТМИНСТЕРСКОЕ АББАТСТВО
В летний день мы шли по улицам Большого Лондона и приближались к аббатству. Время было весеннее, а день солнечный и летний. Павел высоко запрокинул голову, смотря на высочайший портал здания в виде буквы “Н”.
Света доставала деньги на билеты -входная цена была вполне приемлимой, всего пять фунтов стерлингов на человека.
Я старался вспомнить всё, что знал об аббатстве.
Оно построено в период 13 - 19 веков.
Усыпальница английских королей и выдающихся людей Англии.
Здесь покоятся лорд Байрон, Диккенс, Исаак Ньютон.
Место для похорон стоит очень дорого, поэтому многие желающие почить здесь похоронены стоя.
На этом мои знания завершились.
Собор огромный.
“Вероятно, в него можно поместить все рижские, и еще место оста-нется” -думаю я.
Моя жена всегда знает всякие пикантные исторические подробности, она мне рассказывает, что Генрих какой-то должен был ехать в Рим на поклон к римскому папе, но всё было недосуг - то охота намечалась то отвлекали любовные дела. Так и не смог вырваться по своей огромной занятости. И решил сам себе построить собор, чтобы был не хуже, чем у
самого папы римского.
Колонны как огромные стволы пальм с раскрывающимися вверху кронами, образующими сводчатый потолок где-то в небесной высоте. Внутри готика в золоте и скульптуре. “Такое могла разрешить себе только очень богатая страна и могучая мировая держава”-говорит моя умная жена. Огромные витражы с фигурами апостолов. Как зашел, уже никуда не выйдешь, ни вправо, ни влево, идёшь в огромной толпе от самого начала до конца.
“Это здорово напрягает,-говорит моя жена,- не сделать ни шаг влево или вправо но своему желанию...”
Статуи. Картины. Витражи. Висящие вдоль стен флаги. Резные каменные потолки. Супергробницы с колоннами, скульптурами, картинами. Бесстрастные лица огромного роста служителей. Один из них явно беспомощен, рядом рыдает мальчишка. Подходит моя жена:
- Ты чего плачешь,откуда? Из Рязани?! Иди к выходу, стой спокойно, твоя группа сейчас подойдет. Мы выйдем следом, если что -тебя не бросим. Давай, давай, вытри слезы и иди.
- Сенк ю, мадам,- говорит служащий.
ОКСФОРД
Транспорт в Лондоне дорогой.
Зато автобусы очень большие и удобные.
На один я так загляделся, что моя жена вытащила меня в бук-вальном смысле из под колес, я совсем забыл, что здесь левостороннее движение и спокойно пошел прямо на автобус, который тормознул, а водитель слегка улыбнулся.
Теперь мы все сидим в огромном автобусе и едем по Англии.
Зеленые поля.
Небольшая холмистость, почти сглаженная. Отдельные деревья, вдали группы домов.
Отличное шоссе, по краям которого навалом лежит мусор -пакеты, упаковки, полиэтиленовые кульки. “Впрочем, не такой это и навал”-думаю я. А Мариша извинительно говорит:”Не успели убрать, у нас здесь такое случается, а так вообще на дорогах очень чисто...”
Знаю, что Оксфорд -сплошное учебное заведение, там тусуется десятки тысяч студентов. “Покуривают они там травку почти все”-сказал мне один бизнесмен, побывавший по делам в Оксфорде.
Знаю, что тамошний собор основан в 12 веке.
Знаю, что где-то рядом протекает Темза.
И ожидаю встречи с нетерпением как свидания с девицей в далекой юности.
К Оксфорду у меня всегда было чрезвычайно любовное отношение, сам не знаю почему. Для меня Оксфорд - это Оксфорд!
Первым ступает на землю Оксфорда Павел.
Потом мы гуляем по нему целый божий день.
Перекусываем в кафе и снова гуляем.
Заходим в старинные студенческие аудитории, где стоят старинные дубовые скамьи, наверное, века семнадцатого, а на стенах висят старинные картины. Идем по проходным дворам, кормим белочек и уток. Наконец подходим к знаменитому старинному собору.
Благодать.
Мы уже у входа.
Из собора вываливается группа молодежи.
Все смешливые, современные, раскованные.
Поравнявшаяся со мной фигуристая девица с голубыми “чисто английскими” глазами вдруг восклицает: “Ну и колотун там наверху, надо побыстрее где-нибудь выпить горячего кофе!”
Павел идёт с Маришей наверх, туда, где “колотун”.
Мы с женой садимся на скамеечку в соборе и сидим тихо и неподвижно. Каждый думает своё. Наши думы совпадают и серебрянными стрелами устремляются ввысь к Господу Богу.
В ЛОНДОНСКОМ ЗООПАРКЕ
Мы долго шли пешком. Много зелени, широкие аллеи.
И огромные плоские пространства - это то, что англичане, например, привезли с собой в Индию. Сначала я поразился этим просто-рам в Индии, теперь вижу первоисточник.
Перед зоопарком видим потрясшую меня до глубины души в Лондоне картину -трое алкашей выпивают тихо и мирно на скамеечке. Это я вижу здесь в первый и в последний раз. Даже моя любимая жена была шокирована и удивлена: ”Как - и это в Лондоне?! Это же не Кемери!”.
Мы попадаем в мир детской мечты.
Террариумы со змеями, одна из которых запросто может вас проглотить - и не поморщится.
Аквариумы с многочисленными рыбами. На любой вкус, даже на мой - есть свежие угри, к примеру, стеряядь и прочие деликатесы. Львы, слоны, жирафы, Все как надо.
Сидящая в отдельно взятом вольере пантера. Рядом кафетерий.
Можно взять кулечек жаренной картошки, нашинкованной тонкими длинными ломтиками. И - не зевай.
Только отвернешься - мигом налетает наглая халявная стая скворцов и быстро всё уничтожает.
Только мы, русские сумели ухватить свои кулечки, ибо чисто генетически были готовы ко всему.
Местные англичане страдали значительно больше, ибо все они до единого расслабленны истинной демократией, свободой слова, передвижением и наличием гражданства. Им приходилось раскошеливаться на еще одну покупку. Теперь они были уже поумнее и чем-то издали напоминали русскоязычное население в Латвии, которое нет-нет, да и оглянется крутом с тревогой и недоверием.
После того, как посмотрели обезьян, мы подошли к автомату, который делал фотографии.
Павел попросил у матери несколько фунтов и начал нажимать кнопки автомата.
В заключение он надавил на последний кнопку, а из него появилась фотография нашего сына, который в обнимку сидел с самой настоящей гориллой.
Детское умение ориентироваться в любой ситуации вновь потрясло меня.
“Сегодня сплошные потрясения, -подумал я, -хоть бы их было побольше!”
ТАУЭРБРИДЖ
Мост у Тауэра выкрашен в любимый цвет королевы Англии -в голубой, почти небесный.
Павел, Света, я и Марина идем по этому мосту пешком.
И проходим его дважды - туда и обратно.
По мосту идут толпы туристов, которые стремятся попасть в Тауэр,что в переводе с английского означает “башня”.
История Тауэра красочна и сочна.
С одиннадцатого века - знаменитый замок-крепость.
Крепость, олицетворяющая мощь Лондона.
До 17 века - резиденция английских королей.
До 1820 года - главная государственная тюрьма.
До наших дней -исторический музей, символ мощи английской короны, нерушимости традиций и переемственности поколений.
Это сейчас на мосту поток автомашин и группы ошалевших от окружающего великолепия туристов.
Это сейчас мы идем к кассам, платим по несколько фунтов, покупаем книгу на русском языке о Лондоне и свободно проходим в Тауэр, где нас ждут и не дождутся, чтобы удивить ценностями короны.
Это сейчас черный ворон сидит на жердочке на шикарном английском газоне. История знает исторический вопрос одного туриста
обращенный к английскому садовнику и его исторический ответ:
- Сэр, как вы добиваетесь такого идеального газона с травой, которую вообще не нужно стричь?
-Очень просто. Мы подстригаем ежедневно эту траву в течение последних трехсот лет.
Раньше всё было иначе.
Ворон выклевывал глаза у голов, выставленных на мосту на всеобщее обозрение. И предпочитал этот деликатес иной пище, ибо голов было много, а выставка постоянно обновлялась.
Это из Англии взяли истоки утопического социализма.
Чего уж валить всё на умных евреев Маркса и Энгельса.
Вспомним англичанина Томаса Мора.
И восславим английские традиции, согласно которым 6 июля 1535 года на этом самом месте, которое сейчас нас так радует, между Тауэром и Тауэрским мостом зачитали вердикт по делу социалиста Мора: “...влачить по земле через всё Лондонское сити в Тайберн, там повесить его так, чтобы он замучался до полусмерти, снять с петли, пока он еще не умер, отрезать половые органы, вспороть живот, вырвать и сжечь внутренности, затем чертвертовать его и прибить по одной части его тела над четырьмя воротами Сити, а голову выставить на Лондонском мосту”.
Сейчас мост выкрашен в любимый цвет королевы Англии.
КОРОНЫ БРИТАНСКИХ КОРОЛЕЙ
Павел впереди.
За ним иду я.
Замыкающей идёт моя любимая жена, ибо последним в строе всегда идет войсковое обеспечение, мастерские, летучки: без всего этого никуда не двинешься.
В таком порядке мы вступаем в Тауэр.
И видим на безупречном английском зеленом газоне сидящего на специальной подставочкеогромного черного ворона. “Пока черные вороны живут в Тауэре, Британией правят короли”... -вспоминаю легенду.
Ворон сидит как изваяние.
“А, быть может, это уже электронный макет?”-сомневаюсь я.
Ворон подмигивает мне гдазом! “Давай, давай, не стесняйся!”
“Нет... До такого совершенства еще техника не дошла...”
Ворон слегка шевелится.
А мы уже проходим дальше.
И попадаем в хранилище ценностей Британской короны.
Электроника.
Бронированные двери.
Вежливые великаны в смокингах.
Большой во всю стену экран, к которому ведёт турникет -надо передвигаться зигзагами. По турникету плывет поток туристов. На экране английская королева.
Вначале еще на коронованная.
Потом коронация.
Затем сцены с выездами на лошадях.
Она в центре, вокруг ликующий народ.
Она бесконечно улыбается и старается казаться приятной.
От одного этого можно загнуться.
А тут ещё бесконечные ритуалы, да проблены с принцем Чальзом и его потрясающей женой Дианой. Диана - это для народа свет в окне, а принц - черный ворон на жердочке. “Бедная мамочка!”-думаю я.
Наконец мы попадаем в зал, где в огромном стеллаже, застеклен-ном с двух сторон находятся семнадцать корон английских королей.
Сначала мы все едем на эскалаторе “туда”, потом все вместе возвращаемся “обратно”. Короны сияют.Короны лучатся. Они натуральные в смысле драгоценных камней и драгметалла. Но я сомневаюсь, что это подлинники. Слишком высока честь для потока посетителей.
“Да... Русскому набору далеко до английского...”-думаю я. Павел доволен.
И спешит в музей оружия. Вместе с мамой. А я сижу и размышляю о королях. Думаю о переемственности поколений и о традициях.
ИТАЛИЯ
В РИМИНИ В ГОСТИНИЦЕ “НАНИ” ЕЁ ВЛАДЕЛЕЦ ЭНЦО ХОХОЧЕТ ОТ ДУШИ
- Сынок, помоги!- сказал я Павлу.
Мы только что зашли в наш гостиничный номер на третьем этаже дверь на балкон была открыта, но зашторена пластмассовой зеленой шторой из отдельных пластмассовых перекладин.
Я ещё не сообразил, как эта штора движется вверх и вниз, а уже дергал за нее руками и тянул вниз и толкал вверх.
Никакого результата. Штора была недвижима.
Подошел сыночек.
Плечи у него широкие.
Руки сильные.
Он на пути от мальчика к юноше.
Идет семимильными шагами.
И подходит к шторе.
Я стараюсь её усилием рук опустить.
Павел дергает -и кусок шторы отрывается, падая на пол. “Ну и
силища у него, как у его деда”,-думаю я, а сам обреченно иду к Энцо сказать о том, что произошло. Вдогонку слышу слова сына:
-Папа, здесь надо было дернуть за веревочку, вот она сбоку...Энцо поднимается в номер.Я иду следом как на казнь.Энцо начинает бурно реагировать и громко говорить на красивом и
звучном итальянском языке. Здесь никакого перевода не требуется, здесь
всё и так ясно и понятно. Я позорно сбегаю с поля сражения. И жду внизу у лестницы.
Появляется улыбающийся Энцо.
И дружелюбно кивает мне головой.
Я с полной готовностью отвечаю тем же и устремляюсь в номер.
Павел выпучил глаза, надул щеки и при этом умудрился свести воедино свои ноздри, которые как бы прилипли одна к другой, превратив нос в неизвестно что.
Я рассмеялся.
- Вот так, папа, и Энцо среагировал - точно как ты! - сказал Павел.
ВСЕ, ЧТО ОСНОВАНО ИЛИ ЗАМЕШАНО НА ЛЮБВИ, СТОИТ ВЕЧНО: САН-МАРИНО
Коротко история здесь проста и бесхитростна.
Он был красивым мужчиной, а она владела этой землей.
Они полюбили друг друга, она подарила ему эту землю.
Так возникла свободная земля Сан-Марино.
Это Марино был тем прекрасным человеком, кого любили.
А он любил свободу и свой народ.
С тех самых пор земля Сан-Марино свободна.
Даже сам Наполеон Бонапарт, проходя мимо Сан-Марино со своим войском, вступил на эту землю только лично и отдал дань почтения свободной стране.
Света, Павел, Димка и я едем в Сан-Марино на экскурсионном автобусе. Здесь официальный язык итальянский, но слышится самая разнообразная речь. Автобус медленно поднимается по отрогам Тоскано-Эмилианских Аппенин. Рядом знаменитая гора Титано.
Дети в одних маечках, на спине у Павла надпись”Райцингер”, у Дмитрия - “Раванелли” - это самые популярные футболисты Италии.
Со смотровой площадки смотрим вниз - перед нами прекраснейшая панорама Италии.
Потом идем по уличкам Сан-Марино, которые представляют из себя огромный магазин, двери справа и слева открыты настежь -заходи и покупай все, что тебя интересует.
Нас с Павлом интересуют часы, в которых можно нырять на 200 метров в глубину. В поисках этих часов мы исходили все улицы города, но так и не нашли. 3ато наблюдали как стреляют из старинного арбалета в специальном цирке-стрельбище.
Арбалет, похожий на оглоблю, арбалетчик поставил себе на плечо и укрепил спереди на специальной подставке. Потом чуть-чуть поправил прицел. И спустил тетиву. Раздался щелкающий звук, и из арбалета вылетела металлическая стрела в палец толщиной. Она летела прямо и мгновенно достигла мишени размером со среднюю тарелку. Мишень была укреплена на толстой деревянной основе. Стрела вонзилась прямо в самый центр. “На двести с гаком метров прямо в глаз!”-подумал я и от души воскликнул: “Браво, сеньор! Браво, брависсимо! “Арбалетчик вежливо склонил голову, не торопясь подошел к мишени и, раскачивая стрелу в разные стороны огромными металлическими клешами, вытащил ее из мишени.
Вероятно, в Сан-Марино тысяч тридцать населения. Мы упиваемся свободой.
Светлана покупает флаг Сан-Марино -он нас пьянит получше доброго местного вина, которое остальные туристы скупают целыми ящиками. А этот флаг сейчас висит передо мной.
ВЕНЕЦИЯ
-Итак, мы подъезжаем к Венеции. Этот город расположен на 118 островах Венецианской лагуны Адриатического моря, в нем 150 проток и каналов, через которые переброшено огромное количество мостов. Точно их никто не может подсчитать, говорят, что больше 400.
Сейчас мы подъедем к пристани и дальше поплывем на пароходике. Мы все дружно -Димка, Павед,Света и я выходим из автобуса и направляемся к маленькому параходику. “Здесь хода всего несколько минут - думаю я, - и главное смотреть в окошко”
- Ребята, смотрите внимательно!
Наши парни - ребята сообразительные, там, где надо, выполняют всё быстро и толково. Димка в Италии поднимается как на дрожжах. Павел постепенно и незаметно для окружающих из мальчика превращается в юношу.Только нас не предупредили, что никаких обедов не будет, а мы понадеялись и не взяли с собой ничего. Наша милая гид, что сопровождает нас от самой Риги, Мария отдаёт нам свой сухой паёк. За одно это ей надо поставить памятник, ибо главное в жизни - накормить детей.
Транзитом с корабля нас ведут на вернисаж художественных изделий из стекла. Мастер на наших глазах творит из стекла чудеса выдувая то фигурку скачущей лошадки, то узорную вазу.
Мы покупаем в его магазине книжку про Венецию и идем в город, который представляет из себя центральную площадь Святого Марка, плюс всё остальное.
Безжалостное итальянское Солнце жарит нас изо всех сил. На площади святого Марка мы узнаем, чтодавным давно привезли в качестве трофеев из какой-то страны скульптуры лошадей и установили на соборе. Вот я и спросил:
-Скажите, пожалуйста, а есть ли еще хоть один христианский храм с лошадками на фронтоне?
-Это единственный в своем роде. Ведь раньше он был частным, а тогда, что хотели, то и делали.
- А как вообще тут идет жизнь?
-Венеция тихо погибает. Раньше, сто лет тому назад здесь случалось одно-два наводнения в год, сейчас -около сотни. Разрушаются дома, уезжают люди. В 1978 году здесь жило 380 тысяч жителей, сейчас осталось едва 75 тысяч, да и то многие приезжают сюда на работу, а потом уезжают.
Мы садимся у периметра площади, вытягиваем ноги и отдыхаем.
Прямо на ступеньках, все так делают. Потом просто гуляем по городу. В центре круговорот туристов, а чуть в стороне идет тихая провинциальная жизнь с бабульками на скамеечках, с собачками и тишиной.
АССИЗИ
Это самая глубинка Италии.
Её тайный пуп.
Дорога вьётся среди горной местности.
Петляет, идет на подъем, опускается, а затем вновь поднимается.
За окном автобуса палящее летнее итальянское Солнце.
Вот-вот приедем. Шалящие и громко переговаривающиеся дети в автобусе, среди которых колокольчиком звучит голосок внука Димки и иногда сбивается на детский бас голос сына Павла, затихают - всех детей укачивает. Сразу всех, такого еще не бывало. “Или это вздохи Земли? Тогда почему я ничего не ощущаю?”-думаю мельком я. Автобус как самолет идет на снижение. Перед нами возникает небольшой итальянский городок с огромным собором Франциска Ассизкого. Солнце жжет неимоверно. Из каменной стены бьет питьевой фонтанчик. К нему стайкой подходят монахи-францисканцы и пьют по очереди воду.
-Красивые ребята,-говорит моя жена,-судя по лицам и фигурам любят жизнь, особенно покушать и ни в чём не нуждаются.
В моем представлении Франциск Ассизский маленького роста, со светлым сияющим лицом, худоват и кажется перышком, которое может взлететь от дуновения воздуха. Но Дух его высочайший, душа его радужна, разум и воля чисты как горный ключ живой воды.
Франциск Ассизский проповедовал одно - любовь. И твердо считал, что любовь может и должна заменить корыстные социальные человеческие взаимоотношения. А любовь к Природе вообще облагораживает. Поэтому не следует стремиться к материальным благам. Лучше всего оставаться в первозданном виде, когда тебе понятна любовь и когда тебя еще не съедает корысть, не душит зависть и не чернит ненависть.
Огромный храм Франциска Ассизкого. Света нас всех ведет за собой, а мы, её мужчины, стайкой бежим следом.
-Смотрите на эту красоту повнимательнее, вы должны все это з а п о м н и т ь, -говорит Света вещие слова. Тогда я не понял их глубинной сути.
Храм прекрасен, весь во фресках и золоте. Лично я запоминаю грандиозное архитектурное сооружение, внутри которого великолепие образов и красок, линий и форм, сплошное золотое сияние.
Весь городок - сплошные лавочки с сувенирными изображениями Франциска Ассизского. На этих изображениях он совсем не похож на перышко, а из-под рясы вроде бы как проглядывает брюшко.
Мы покидаем Ассизи и еще не знаем, что через пару недель великолепие храма пострадает от двух землятресений подряд.
КОЛИЗЕЙ
Димка и Пашка бегут вприпрыжку,пересекая улицу и спускаясь вниз прямо к развалинам знаменитого Колизея.
Моя любимая жена Света успевает держать каждого из них за руку и разговаривать со мной.
Наш автобус остался чуть в сторонке, мы минуем спуск по беско-нечным ступенькам, опять перебегаем улицу, чуть не спотыкаемся о стоящих на тротуаре прямо у входа в Колизей сувенирных лошадок, выставленных на продажу каким-то умельцем-художником и попадаем в мечту моей жизни.
Это здесь развлекались римские аристократы. Это здесь огромная арена порой превращалась в невероятных размеров ванну с морской водой, где шли настоящие морские сражения. Это здесь специально для Нерона вместо морской воды наливали настоящее итальянское выдержанное вино, чтобы захлебываться было легко и приятно.
Это знаменитый амфитеатр Флавиев в Риме.
Как считают, памятник архитектуры 75-80 годов нашей эры.
А мне кажется, что на этом месте всегда весело развлекались и с упоением наблюдали как голодные хищные звери разрывали на части тела несчастных христиан.
Слышен звон клинков гладиаторов.
С любого места, где бы ты ни находился на этих трех ярусах аркад. И видно все как на ладони.
Я “вижу* потные, покрасневшие и разгоряченные лица толпы в сто тысяч зрителей, которые устремляются к выходу и в течение нескольких минут покидают Колизей. Нет никаких пробок, никакой сумятицы, просто толпа течет маленькими ручейками во все стороны.
Изнутри развалины выглядят темнее и мельче, чем снаружи.
Дмитрий скачет по камням, которых касались римские императоры, по которым горделиво шли римские патриции и по которым стремилась на висилицы чернь.
От черни и следов не осталось.
От патрициев - чуть-чуть памяти.
От императоров - всё!
Здесь всё наполнено прошлым императоров. Из прошлого идет информация об огромных дворцах, протяженностью до двадцати километров, о грандиозных золотых фигурах высотою около 35 метров, о том, как Нерон принимал гостей в отдельных помещениях, где люди вначале пили вино, а потом им на голову начинали сыпаться благоухающие розы, сначала по одной, потом сплошным навалом, целыми тоннами, а со стороны император наблюдал смерть среди роз и вина...
СОБОР СВЯТОГО ПЕТРА
К площади у собора нас привела молодая, благополучная и внешне похожая на лисичку женщина-гид. Она улыбнулась и сказала сразу, чтобы предупредить возможные расспросы: “Да, замужем, имею здесь мужа-итальянца, хорошую работу и квартиру, а сама из Белоруссии.”
-В соборе одновременно может находиться около ста тысяч человек, там всё очень гармонично и красиво. Сам собор строился в 18 - 17 веках.
В нём сосредоточены огромные культурные и духовные ценности, там уникальные фрески, картины, там библиотеки, но в сам Ватикан вы не сможете сейчас зайти. Идите и посмотрите собор.
Первым в собор заходит Павел, за ним идет внук Дмитрий.
Мы с женой заходим следом.
Собор настолько же огромен, насколько прекрасен или наоборот, это уже не имеет никакого значения. В нём спокойно, чисто и чувствуешь себя маленьким и приземленным.
В соборе находится знаменитая на весь мир статуя Святого Петра. Мне о ней рассказывал еще мой Отец, когда я был в возрасте своего сына Павла -мне тогда было лет двенадцать. Из рассказа Отца вышел огромный Пётр из желтого металла, палец на ноге которого был в несколько раз больше меня. Сейчас я смотрю во все глаза на фигуру Петра, подхожу к нему и прислоняюсь лбом к его полустертой от таких прикосновений ноге. “Прости меня, Святой Петр, прости меня за мои прогрешения и личные грехи. Первый раз в жизни прошу только за самого себя, всё время просил за других...”
Отхожу от фигуры Святого Петра и зову к себе сына Павла: “Сынок! Главная драгоценность в соборе - это те величайшие духовные энергии, которыми наполнен собор. Видишь эти энергетические столбы?
Павел смотрит и кивает утвердительно головой.
“Иди, сынок, за мной, останавливайся там, где остановлюсь я, и стой там до тех пор, пока не наполнишься полностью. Тебе надо, сын, нести в себе эти духовные энергии всю свою жизнь. Для нас собор дает драгоценнейший подарок. Так прими его, сынок, с благодарностью и верой, с любовью и с надеждой.
Мы с сыном медленно идем по собору. Внук Дмитрий идет рядом и полностью повторяет Павла. Павел уже старается быть самостоятельным. Я Димку обнимаю и прижимаю к себе, так мы и идём по самому святому месту в Ватикане и во всей Италии.
Жена нам не мешает и идет чуть в стороне.
Она вообще очень уважительна к мужским забавам и играм.
Женщина есть женщина.
У МЕНЯ ПРОСТО НЕ БЫЛО ДРУГО ГО ВЫХОДА
На юге Италии мы остановились на Амальфитанском побережье на самом краю курортного местечка Майори в гостинице Дуэ Торе, то есть двойная башня.
Вид с нашего номера был божественный, окна двух наших смежных комнат выходили на море. И я часто просто сидел на балконе и замирал от наслаждения от солнечных лучей, бликов и сияния на морской поверхности, которая всё время меняла свой неповторимый цвет.
У нас с женой была одна комната, а вторая принадлежала сыну Павлу и внуку Диме. Они всегда во время обеденного отдыха баловались и брыкались на своей огромной двуспальной кровати.
Потом мы шли на пляж.
Как это выглядело со стороны я увидел на четвертый день нашего прибывания, когда по краешку узкой горной дороги нам навстречу шла новенькая отдыхающая. У женщины были раскрыты во всю ширь глаза, но от страха быть задавленной проносящимися в нескольких сантиметрах от тебя автомашинами она ничего не видела и шла как сомнамбула. Моя жена Света очень строго следила за детьми во время нашего прохождения по трассе Дуэ Торе -пляж. Но тут даже она не выдержала и строго приказала:”Дети, уступите человеку дорогу - вы что, не видите в каком состоянии идет эта женщина?!”
Потом мы попадали на пляж.
Он весь состоит из маленьких остреньких темноватых камешков, меньшая часть из которых уже отшлифована набегающими волнами. Но всё это не имело никакого значения. Все бросались в море. Димка с надутыми нарукавниками. Пашка в своих водонепроницаемых часах. А я в шапочке, чтобы жена могла нас всех видеть вместе. Жена купалась у самого берега.
Мы плавали, как хотели и сколько влезет. Значительно больше часа.
Труднее всего было выходить из воды. Ноги погружались в слой острых режущих подошвы камней. Было дико больно.Что мне оставалось делать? Был единственный выход -уменьшать свой вес. Потом я оглядывался на свои следы и поражался - шла цепочка вдавлений глубоко в камешки, а потом вроде бы как легкое касание стопами.
Нам с женой выпадала почетная роль слуг двух господ.
Павел и Дмитрий высказывали неимоверное количество желаний, но надо отдать должное моей жене - все желания удовлетворялись.
Все до единого.
СЛУГИ ДВУХ ГОСПОД
Сегодня Дмитрий от избытка охвативших его чувств затанцевал прямо рядом со скамеечкой, на которой мы все устроились отдохнуть. Дмитрий пошел по кругу под пальмой. Сам тоненький как тростинка, весь ладный и танцующий. Итальянцы стали останавливаться и с огромным удовольствием смотреть на все выбрасываемые им коленца. И все ему хлопали, включая и нас.
Мы сидим со Светой на открытой веранде прямо у берега моря, смотрим вдаль на плывущие лодки, бросаем взоры на петляющую вдоль побережья горную дорогу, пьем кофе и отдыхаем. Море. Солнце. Италия.
А наши парни играют на автоматах.
-Как только они придут, то пойдем покупать подарок тете Жене,-говорит Света,- здесь есть очень хороший ювелирный магазин.
В припрыжку приближаются Павел и Дмитрий. Мы все идем в магазин. Переходим дорогу. Павел поднимает руку и идет вперед, машины послушно тормозят. Ещё бы -не затормозить! Всюду карабинеры, которые учат водителей вежливости.
Хозяин магазина завертывает в замшевый мешочек красивую цепочку с камешками, а его помощник выбегает на улицу и смотрит по сторонам. “Дело ясное,-думаю я, -не проводят покупку по компьютеру...” Везде и всюду одно и то же!
В АМАЛЬФИ И КАПРИ
Автобус медленно идет по узкой горной дороге, ширина которой не превышает нескольких метров. Приходится на поворотах ждать, пока не пройдет встречный транспорт, а также периодически останавливаться и пропускать накопившиеся сзади легковые автомашины.
Мы едем из Майори в Амальфи, по прямой здесь рукой подать, но на автобусе окало получаса.
Из Амальфи наш путь лежит на знаменитый остров Капри.
Мы плывем в Тирренском море.
По берегу, что от нас по правой руке, видны дома, башни, скалы.
Я напрягаюсь и вспоминаю, что на Капри тусовались большевики, где на вилле самого Круппа защищали интересы рабочего класса. Так, Горький - Пешков защищал интересы почти семь лет, а его посещал сам Ленин - Ульянов, основной защитник.
Павел жуёт яблоко.
Дмитрий тоже не отстает.
Светлана всех нас опекает.
Кораблик бурчит мотором и слегка покачивается в изумрудно-прозрачной волне Тирренского моря.
На Капри нас встречает итальянец -экскурсовод.
Он, наверное, поэт.
Водит нас по узким улочкам, где дома буквально соприкасаются друг с другомиговорит на таком чистейшем английскомязыке так вдохвовенно, что понимаешь каждое слово без всякого переводчика. Здесь внизу всё сжато до предела. Жара неимоверная.
Поднимаемся ввысь на 589 метров. Под нами остаются сложенные из известняка скалы с гротами.
Внизу как с птичьего полета в гавани стоят кораблики. Жена всё время меня спрашивает: “А ты не знаешь историю камней Фариньони?” А я впервые о них слышу, даже боюсь, что не могу правильно произнести.
Чем выше, тем больше простора.
Шикарные виллы и отели с бассейнами, с площадками для гольфа и прочими удобствами.
“Да,-задумчиво говорит моя жена,- у большевиков губа была не дура, так защищать интересы рабочего класса я готова хоть всю жизнь, к примеру, на вилле Круппа” .
Парни наши веселятся от души: “Уно, дуе, тре, кварто,- кричит Димка, - я знаю уже итальянский язык!”
НА АМАЛЬФИТАНСКОМ ПОБЕРЕЖЬЕ ШТОРМИТ
Мы уже ученые.
Вчера я отважился с детьми войти в бушующее море. Выбрали мы момент, когда большая волна откатывала от усыпанного мелкими острыми камешками пляжа и встречалась с идущей ещё большей волной к берегу. Как они сшиблись между собой, так мы все и рванули в море. Павел рядом, а Димку я держу за руку. Тем более, что у внука Димки нарукавники надутые.
Очнулся я в тот самый момент, когда увидел Павла рядом, Димку держал за плечи, а на нас надвигалась волна высотой с двухэтажный дом. И так изящно над нами зависла.
Прояснилось в моей голове полностью.
Как я о себе подумал, надеюсь, и так понятно, без всяких там подробных объяснений. Плохо подумал, очень плохо.
-Павел, сразу после этой волны выбирайся всеми силами на берег, -прокричал я сыну, а сам стал подсаживать вверх внука.
Подсаживаю, толкаю изо всех своих гидродинамических плаватель-них возможностей, наконец волна начала сглаживать свои очертания, и мы все полетели вниз.
Когда уже почти выбрались на берег, получили сзади такой толчек пониже спины, что вылетели на гальку как пробки из бутылок.
Сейчас это удовольствие позади.
Мы сидим в открытом кафе у берега бушующего моря и с женой пьём кофе. Дети поглощают мороженное.
Я вспоминаю, что пожаловался сыну Павлу на то, что мне ударило по стопе камнем, и теперь появился синяк. А Павел вдруг впервые заговорил настоящим басом: “Да там в воде такие булыжники летали, я успевал только уворачиваться...” Наши дети растут под южным итальянским солнцем как на дрожжах, за пару недель Павел из мальчика внезапно превратился в юношу, а Димка вытянулся на пару сантиметров.
Мы спокойно и даже несколько лениво смотрим на бушующие внизу волны. Вдруг раздаются мужские тревожные крики - двое итальянских спасателей устремляются к бьющейся в волнах женской фигурке. На ней черный купальник, волосы завязаны на макушке пучком. “Блондинка с классной фигурой...наверное, скандинавка..” -проносится у меня в мыслях. Волна накрывает скандинавку. Спасатели саженками и с криками приближаются к этому месту. Скандинавка возникает из воды в натуральном виде без купальника. “Какая у нее красивая фигура!”-говорит жена.
Вечером мы встречаемся на променаде с руководительницей нашей туристской группы. “Я попала в шторм, посмотрите какой синяк на ноге!” -она приподнимает свою модную юбочку.
- Мы наблюдали весь процесс, -дипломатично говорит жена.
“ЕСЛИ ЭТО ДМИТРИЙ, ТО ГДЕ ЖЕ ПАВЕЛ?!”
Жена стоит впереди прямо перед будочкой пограничника.
На окошечко к нему налегают то Павел, то Дмиррий.
Я стою чуть в стороне.
Сзади находится очередь из нашей туристской группы.
Таможенника-пограничника “заклинило”.
Он смотрит в паспорт жены, куда вклеены фотографии наших детей - сына и внука, и упорно повторяет: “это Дмитрий!”, затем обращает свой затуманенный взор на всех нас и задает один и тот же вопрос: “Если это Дмитрий, то где же Павел?!”
Я Павел! - твердо заявляет Павел.
Он Павел! - по очереди говорим все мы.
Нас нисколько эта ситуация не беспокоит и не обременяет, мы после отдыха в Италии с её пиццами, солнцем и морем, с её улыбчатыми и приятными людьми, с итальянским побережьем, Римом, Ассизи, собором Святого Петра, гордым и свободным государством Сан Марино... Нам не возможно испортить настроение какой-то мелочной задержкой.
Поэтому мы все с радостью развлекаемся. - Сейчас пограничник посмотрит в паспорт жены. Посмотрел. Теперь бросит свой взгляд на детей.
Глянул.
Задаст в сотый раз вопрос, смотря на Павла и называя его
Дмитрием, “если это Дмитрий, то где же Павел?!”
Мы все дружно будем показывать на Павла и говорить: “Да Павел это! Павел. А Дмитрий - вот, стоит рядом!”
Пограничник смотрит в паспорт и его опять “клинит”.
Игра нам нравится.
Но время идет.
Пограничник не выдерживает и вызывает подкрепление.
Приходит бригадир.
Он точно такой же, но улыбается.
-Сеньора, это ваши дети? -весело спрашивает бригадир, не вдаваясь в озаботившие подробности с именами и личностями.
- Мои, -коротко и с улыбкой отвечает жена.
-Счастливого пути, сеньора!- бригадир делает широкий и дружелюбный прощальный жест. Мы, радостно улыбаясь, говорим пограничнику: “чао!’
Уже дома в Кемери я спрашиваю жену о сути задержки. Она мне объясняет, что на имя Павла поставили печать и пограничник его просто не нашел под печатью, называя Павла Дмитрием.
Наши дети очень похожи, хотя Павел крепыш, а Дмитрий изяшен.
© Александр Волков